Коснуться мира твоего. Оксана Алексеева

ливнем разойтись – они и по цвету различаются. Шо и До скакали вокруг палаток, радостно лая.

      Мне не ответили и больше не разговаривали даже друг с другом. Я им обоим жизнь спас, а одного крысоеда даже отпустить хочу – никакой благодарности! Но парень повернулся ко мне и будто заставил себя произнести:

      – Пожалуйста, убей ее. Ведь у тебя, наверное, тоже есть сердце…

      Я заинтересованно пододвинулся ближе, вглядываясь в скуластое лицо:

      – Почему ты так хочешь ее смерти? Ведь мы не бьем ее, не допрашиваем. И я не знаю, способен ли кто-то из нас отрезать женщине палец – ведь у каждого из нас есть Мать.

      Он свел брови:

      – Это лучше, чем если вы будете насильно делать с ней «это».

      – Что – «это»? – я действительно не понимал.

      Его будто обнадежило мое любопытство – да он за весь допрос и двух слов не сказал, а тут… прямо болтун:

      – Она бесплодна. Я клянусь Отцом, что это так!

      – Мать моего второго сына тоже думала, что бесплодна.

      – Нет! – да он даже осмелился перебить меня. – Ей делали тесты!

      Я улыбнулся от этого почти забытого слова, которое употребляли только читатели:

      – Ну, так и мы делаем… «тесты». И иногда «тесты» показывают, что с одним мужчиной женщина бесплодна, а от другого несет после первой же ночи. Сколько мужчин ей… делали «тесты»?

      Я старался говорить на его языке, но он явно не мог уловить мою мысль:

      – Нет! Тесты в лаборатории! Ученые… понимаешь?

      Не особо, если честно. Какие-то тесты, какие-то ученые… Надеюсь, она мне сама это со временем объяснит. Мне? Неужели я уже настолько уверен, что Совет отдаст ее мне? Ну не Паку же ее отдавать… делать «тесты».

      – Она совсем молода, – заметил я. – Никто не может быть в этом уверенным. А ты… приведи в свой дом другую женщину. Или жди, что Мать родит тебе другую сестру. И надейся на то, что ты ошибаешься. Тогда твою Хани ждет прекрасная жизнь – уже после первого ребенка все забудут, что она крысоедка.

      Сам предмет нашего спора сжался в комочек и тихо поскуливал – совсем как Шо, когда был щенком.

      Тара заглянула к нам через минуту после последней капли, стукнувшейся о крышу палатки.

      – Ох, Кирк! Теперь тебя все будут звать «Спаситель крысоеда», а это куда смешнее, чем «Пятнадцатилетний скорострел»! Сай уже предложил и парня тебе отдать – якобы, и он от тебя через девять месяцев родить сможет, раз у вас уже такие нежности начались! – она расхохоталась. – Все, вяжи его обратно к дереву. Эй, как там тебя? Тут останешься или айда с нами на природу – привыкай, детка, к вольному воздуху!

      Девчонка глянула на нее со страхом. И тут же снова попыталась вжаться в мягкую стену. Пришлось ее силой вытаскивать – кормить, поить… Но она сделала только маленький глоток воды, а от пищи вовсе отказалась. Ничего, смирится.

      У костра да после трех залпов самогона уже никто не возражал, что утром мы отпустим парня-крысоеда – он все равно нам ничего не расскажет, а догнать их отряд нас сможет, только если мы на брюхе поползем, лениво