Грим Аврора. Сергей Ануфриев

возводит к исступлению неискусного отношения ко времени.

      Они ненасытные причастники ко всему ненужному. Любители мерклой шелухи. Неугомонно нуждаемся в бесплодных надобностях потребления. Они готовы обрушить небо на землю ради бесцельного мусора. Личности утеряны за прилипшими масками финансовых происков. Опустошенные гости, ежечасно продлевающие разбитый образ.

      Растерзанный, запутавшийся человек. Мир немой. Жизнь глухая. Сумбурный расход часов ненадобностью. Неугомонные выводы мешают идти.

      Зачем я смотрю очередной фильм, читаю повторно книгу, просиживаю день за литром кофе – я забываюсь, заполняя день тощими делами. Смогу ли я отыскать себя? Завис в тухлой подвешенности, так и не сумев развить способность двигаться к большему.

      Я загублен несвободным выбором, давлением должностной морали. Нормы погасили во мне независимость. Она могла раскрыться великим началом, без терзаний и прочных исступлений воплотиться в осмысленную жизнь.

      Уютный аромат кофе. Дорог он мне? Ветер приближающейся зимы, где твоя былая уникальность? Я не могу продолжать безвыходную серость. Какой в этом выход? Как проложить тропу к бесконечности? Как не убить время? Примитивное самоубийство – характер моего образа жизни.

      Неужели я дубликат человеческого набора хромосом? Человек-однодневка.

      Я могу заставить себя не думать и просто следовать семейной самобытности. Вовлечь себя в обыденный распорядок. Вернусь в университет. Могу отправиться работать к отцу. Да вот он – легкий путь.

      Готов ли я потратить жизнь на реализм? Я чувствую жажду фантастической прозы. Глубокий призыв исходит к истинному прохождению жизни. Я не способен пристраститься к миллиардной копии. Я не приму данность.

      Укутываюсь под шерстяной плед, я стою на крыше, машинально втягиваю крепкий кофе. Дневная темнота, присущая зиме, подводит к головным дискуссиям. Шестой день снег силится заполнить город белым сезоном.

                                              * * *

      Воздух охлаждает лицо. Из носа ловчились выбраться наружу подмерзшие слизи. Белоснежные, чистейшие хлопья совершали налипания к подошве. Скользкая дорога усложняет передвижение.

      Звон колокольчиков на двери в кафе напомнил мне звук рождественских бубенцов, внедряя картинки многоцветного праздника.

      – Кофе, пожалуйста, и как можно горячее, пожалуйста.

      Я иду в неведомом направлении. Ищу неизвестное. Жду важное. Прогулки по городу – единственное, что отвлекает меня от гнета собственной неудовлетворенности.

      Фиолетовая хмурь небес напыляла картину центра города мистической чертой.

      На одной из площадей разлетались свирепые вопли женских голосов. Они взывали к утерянной повторно справедливости.

      Навстречу мне выбежала из неопределенной точки девушка со сжатым в руках буклетом.

      Прерывистые красные буквы помадой по белому картону отлетели