Паучий Замок. Книга 1. Валентин Леонидович Юрьев

сменилось любовью, она присела ко мне и обняла, и мне показалось, что она плачет, если бы я знал, как здесь плачут эти мохнатые существа, так похожие на людей.

      – Прости, отец, но разве плохо, что я – думаю?

      Он ответил не сразу, как будто что-то вспоминал.

      – Думающие – это не те, кто просто думает. Все думают. Все могут быть воинами. Но воин мудрецом – никогда! А вот думающие обычно становятся мудрецами. Или колдунами. Это бывает редко. Очень редко. Они живут отдельно от родителей. И никогда не имеют детей. У нас в клане таких  раньше не было. Но ты сегодня несколько раз показал, что – не воин. И раньше тоже что-то такое было, но мне и в голову не приходило. Я тебя не понял. Я просто никогда не видел детей – думающих. Но, может быть, я не прав. Увидим, сынок.

      До меня постепенно дошел их страх. Значит, я не такой, как все. Терять детей, даже вот так, отдаляя их от себя по какой-то прихоти общества, в которое я попал, конечно же было тяжело и мои слова вырвались сами:

      – Я не хочу отдельно от вас. Мама, отец, я хочу быть с вами. Я постараюсь стать воином. Только ты научи меня.

      Последние слова я сказал отцу и он обнял нас своими лапами вместе с мамой и в этом пушистом клубке было так тепло и уютно, что во мне сама собой родилась клятва защищать чужих мне нелюдей, иритов, как своих, а может быть, даже ещё сильнее.

      Потом, позже я ещё узнал, что у этих мужественных народов детей бывает мало, их трудно вырастить и трудно прокормить, поэтому потеря каждого – это большая трагедия. Даже если они не уходят из жизни.

      Потом, перед сном мы долго рассматривали находки и отец объяснял мне, что и сколько стоит на рынке и какой предмет для чего может использоваться. Я вспоминал, что и раньше всё это слышал, но не придавал никакого значения стоимости подгнившего шелка.

      Фигурка досталась мне, отец сходил к казначею и выпросил её как будто бы для моей сестрёнки, ведь полагалось всё сдавать в общий котёл. Но скульптура колдуна не имела особой ценности – детская кукла и всё, поэтому её легко отдали.

      Самым дорогим считалось оружие, доспехи, прозрачные блестящие камни и металлы в любом виде, потому что металл был здесь очень редким материалом, в основном, все предметы делались из камня, кости, глины и шкур самых разнообразных животных.

      Под эту информацию я и заснул легко и беззаботно на каменной постели, на подстилке из гибких веток, накрытых пушистыми шкурами.

      И, конечно же, как и все нормальные дети, не видел, что отец долго еще что-то ремонтировал, проверял и чистил оружие, а мать зашивала мою одежду, порванную за последние дни и тихо плакала, заново переживая новость, которую узнала. А ещё она несколько раз подходила к моему ложу и тихо гладила меня, шепча что-то ласковое.

      Отец ходил проверять посты караульных, расставленные на ночь, напряженно думая о том, говорить или нет обо мне вождю, и решил пока промолчать, во всяком случае, до Посвящения.

      СБОР