В ладонях века. Елизавета Хапланова

и.

      Небо залито светом

      Сквозь череду дождей.

      Пахари и поэты —

      Дети Руси моей.

      Нет, не за лёгким счастьем

      К свету бредёт душа…

      Свечечка не погаснет,

      А за душой – ни гроша!

      В этом святая сила

      Каждого на Руси.

      В шёпоте негасимом:

      «Отче наш, иже еси…».

      Песня о Макеевке

      Я помню, какой ты была в том далёком году…

      «Под ручку» – родители, я с ними рядом иду.

      В саду городском пахнет детством и мятным листом.

      На старых скамейках соседи играют в лото.

      «Ситро» за копейки и мягкий желанный пломбир.

      Мелком на асфальте так просто писать «Миру Мир!».

      Такой ты была… И синицею, и журавлём —

      В тебе умещалось всё детское счастье моё!

      Когда вечерами в окно любовалась тобой,

      Привычными были и небо… и дым заводской.

      И запах, в котором смешались и уголь, и сталь.

      И сладкое лето, и белый морозный февраль…

      Я помню, какой ты была.

      …Новый век – новый флаг.

      И спутаны сети… не ясно, кто друг, а кто враг.

      Но память о городе детства яснее огня.

      Макеевка-мама, ты – Красная площадь моя!

      И зреет твой хлеб! Твои дети берут города!..

      Наш город взрослеет, он копит века и года.

      Я помню, какой ты была… Время мчится вперёд…

      И хочется жить, потому что мой город – живёт!

      Жатва

      Смертоносная жатва осени, приближающей «Час Быка»…

      Все мы нищие, все мы босые… Но крепки и рука, и строка.

      Все мы странники безнадёжные по дороге в небесный край.

      И бредём к Алтарям… безбожные.

      А не спрятался, – погибай.

      Нам привычно пером и шпагою выбирать свой дальнейший путь.

      Но взлетает Душа – не падает… если пуля достанет грудь.

      Все мы держимся эфемерностью, иллюзорностью бытия…

      Только б нам доставало смелости застилать свою жизнь в поля.

      Смертоносная жатва осени… Надо выдержать новый бой.

      Под наркозом ли… под колёсами… не раздавлены под пятой!

      И не каменные, не свинцовые, не металлом влитые в жизнь, —

      Будут розы цвести – садовые, словно символ: «Донбасс, держись!».

      Сколько жатва ещё протянется? – Всё мы выдюжим, вот те крест!

      Не бывало, чтоб Каин каялся… Но распятый-то Сын воскрес!..

      «Час Быка» невозврата точкою отмечает ладони нить.

      Но Донбасса сыны и дочери, – вот те истина! – будут жить.

      А где-то в стороне…

      Шум в голове. Зажму его ладонями…

      Всё рушится, всё беспощадно рушится!

      …Звучат хоралы – праздники престольные,

      Кричат соседи песенки застольные.

      Но никому в стране моей… не дружится.

      Горят тела… и души в беспределице.

      Чертёнком скачет юная пособница.

      Не верится, страна моя, не верится!

      Но слышу хруст иссушенного деревца…

      И шансов нет, что кто-то да опомнится.

      Прицелом – по неравным и непризнанным.

      На лицах – смертоносное бездушие.

      И мезальянс меж худшими и лучшими

      Прошил пунктиром нынешнее, сущее…

      А где-то в стороне… рыдает Истина.

      О, как я хочу

      Хочу среди зноя напиться воды

      из рук твоих щедрых.

      И в доме друзей чтоб не сталось беды.

      И… тёплого ветра.

      Хочу пробежаться по мокрым пескам

      Навстречу рассвету!

      Чтоб берег волной мои ноги ласкал,

      Смывая запреты…

      И верить хочу, что среди суеты

      Есть верное сердце…

      Что кто-то на звёздах построит мосты,

      Чтоб вместе согреться…

      Хочу волшебства, колдовства, естества…

      И неба в ладонях!

      Чтоб вновь под ногами шуршала листва…

      И ты меня – понял…

      Чтоб жилочкой каждой почувствовать жизнь —

      Без мелких иллюзий…

      И страстью безудержной вновь закружить

      Под