Неизвестная Осетия. Европейские ученые и путешественники об Осетии и осетинах. Борис Бицоти

стороны, в его распоряжении, как мы знаем, было не так много времени, чтобы освоить новый, сложный неиндоевропейский язык. Нет никакого сомнения в том, что Рейнеггс прекрасно владел фарси и знал этот язык, вероятно, из университетского курса – об этом свидетельствует, в том числе, и выполненный им перевод на персидский язык популярного в это время трактата австрийского юриста Йозефа Зонненфельса.49 Рейнеггс также первым подмечает наличие иранского пласта лексики в осетинском языке, что должно было потребовать незаурядных знаний персидского языка. Не был чужим этот язык и для Ираклия, юность которого прошла в ставке одного из наиболее выдающихся полководцев в истории Ирана.

      Из комментариев историков и биографов ученого также видно, что Рейнеггса со временем пытаются убрать подальше от Ираклия, в том числе, вероятно, и для того, чтобы пресечь попытки последнего наладить контакт с западными державами. «Когда полномочные обеих сторон производством трактата в Георгиевске занимались, – пишет историк Бутков, – князь Потемкин, находя доктора Рейнеггса по делам много ветреным и хвастливым, хотя и усердным, назначил полковника Бурнашова на пребывание в Грузии и Имеретии комиссионером своим при царях Ираклии и Соломоне, который получив 7 апреля 1783 года повеление принять дела от доктора Рейнеггса и грамоты князя Потемкина к обоим царям, в Грузию отправился в мае того года».50 Чтобы отодвинуть Рейнеггса подальше от Кавказа в ход были пущены чины и награды, предложена должность директора хирургического училища в Санкт-Петербурге, и эта тактика, как мы знаем, увенчалась успехом.

      Говоря о заслугах Рейнеггса в качестве дипломата на русской службе, о чем мы можем во многом лишь косвенно судить по результатам состоявшихся переговоров, стоит подчеркнуть его заслуги и как писателя, о чем, напротив, красноречиво свидетельствуют его книги. Значение публикаций Рейнеггса для дальнейшего исследования и всестороннего познания Кавказа трудно переоценить. Он останется в истории человеком своей эпохи, воспитанным на идеалах просвещения бесстрашным искателем приключений, выдающимся путешественником и отважным исследователем неизвестных территорий. Перед нами судьба человека, который не отступал перед трудностями и не боялся принимать новые вызовы, постоянно повышая ставки в игре. Его статьи и книги поражали воображение современников, вдохновляли на новые подвиги, дали мощный толчок в изучении истории, культуры, традиций и дальнейшем освоении Кавказа.

      Ян Потоцкий и разгадка аланского ребуса

      Об обстоятельствах, подвигнувших польского писателя, историка и полиглота Яна Потоцкого совершить свое путешествие на Кавказ, известно мало – на эту тему можно лишь строить предположения. Ясно лишь то, что выдающийся ученый, ставший к тому времени российским подданным, был искушенным путешественником и неутомимым искателем

49

М. А. Полиевктов: Европейские путешественники XIII – XVIII вв. по Кавказу. стр. 166

50

П. Г. Бутков: Материалы для новой истории Кавказа, с 1722 по 1803 г. Т.2. стр. 122