Если я буду нужен. Елена Шумара

вам не хворать, Алла Борисовна. Ученики-то меры не знают. В столе вашем роются аки кроты.

      – Игорь? – вскинула брови Борисовна.

      – Мы за цитрамоном, – Алина поспешила на помощь, – у Святогора Юрьевича голова разболелась.

      – Ну так он в сумке у меня. Вот, держите.

      Игорь взял упаковку и подтолкнул Алину к выходу.

      – Мы пойдем, Алла Борисовна?

      – Идите-идите, темнеет уже, пора сворачивать ваш субботник.

      В коридоре Игорь зашептал:

      – Что за бабка, интересно? Давай послушаем, о чем они там. Я дверь не до конца закрыл.

      – Неудобно, – смутилась Алина.

      – Неудобно спать на потолке, – отрезал Игорь и приник ухом к щели.

      Алина, чувствуя себя преступницей, устроилась рядом.

      – Лидия Васильевна, вы меня простите, но ваши методы воспитания плохо сказываются на девочке, – говорила Борисовна, – с ней никто не дружит в классе.

      – Не нужны нам друзья-охальники.

      – Всем нужны друзья, Лидия Васильевна. И никакие они не охальники. У них возраст такой – строят модели межполовых отношений.

      – Сын мой во браке строил! – обиделась старуха. – Потому и прибрал его с женою бог – там, у бога-то, чище. А меня тут оставил за девкой глядеть. Уж пятнадцать лет гляжу, как умею, и дальше буду. Не указ вы мне.

      – Но поймите, Лидия Васильевна, у Жени большие проблемы. Еще немного, и может случиться беда.

      – Беда – она всегда рядом. Случится, значит, на то воля божья. А мы с Евгенией по совести живем. И вам того желаем.

      – Пойдем. – Алина потянула Игоря от двери. Ей вдруг стало нестерпимо стыдно – так, будто она, хохоча, вломилась в комнату с раздетым человеком.

      Свет в коридоре не горел, только на лестнице, и лицо Игоря было бледным, с черными кляксами вместо глаз. Громко тикали настенные часы. В приоткрытую форточку летел бодрый голос Святогора, видно, ему стало лучше и без таблеток. Алина держала Игоря за руку и молчала.

      – Ты чего? – удивился он. – Опять испугалась?

      – Не знаю, может быть.

      – Да это блаженной бабка! Такая же долбанутая! – Он покрутил пальцем у виска. – Яблочко от яблоньки.

      Отчего-то стало противно, Алина отдернула руку. Но тут Игорь обнял ее за плечи, и мир покатился с горки – вдаль, за холмы и реки, туда, где цветут яблони и птица зяблик поет свою чистую песню.

      Климова в вестибюле уже не было – непутевый папа наконец-то приехал за ним. Игорь посадил Алину на скамейку, а сам побежал к Святогору – отдать лекарство и отпроситься домой.

      – Сегодня вместе идем, – сказал он строго, – и не спорь!

      Алина не спорила.

      Она думала о том, что Женя совсем, совсем одна. Ни папы, ни мамы. Бабушка – вот такая, с трескучим голосом и мерзлыми глазами, конечно, не в счет. Женю не любят в классе, обижают на физкультуре, даже некоторые учителя смотрят на нее косо. А она живет. Каждое утро встает, умывается, надевает простенькое платье, приходит в школу. Там слушает насмешки, после возвращается домой, но даже дома ее некому защитить. У Алины хотя бы есть мама. С ней можно посидеть рядышком, поболтать