И мой сурок. Вячеслав Михайлович Карпенко

болото. А вокруг над затянутым соляной коркой болотом, где под ногами чавкает ил, колышется растопленное солнцем марево.

      И вдруг – как во сне! – в этом мареве проплыли в воздухе чудесные птицы. Длинные красные ноги и такая же длинная шея с небольшой головой и тяжелым клювом вытянулись в голубовато-красном воздухе. Бело-розовые перья птиц вспыхивают в солнечном сиянии, а яркие красные и черные пятна машущих крыльев кажутся вспышками самого солнца. Вот одна птица спустилась невдалеке, спокойно оглядела пришельцев, опустила клюв в полынью среди ила, процеживая воду через свой замечательный клюв. Потом ей пришлось разбежаться, чтобы снова подняться в воздух. Вновь пожаром вспыхнуло на солнце её ожерелье.

      – Это фламинго – птичий верблюд! – засмеялся скворец.

      Морская свинка вовсе и не знала, кто такой – верблюд. Но пришло время увидеть ей и настоящего верблюда. Ш-шу-у-ух! – пробирались они с кабаном по камышам, только шелест позади оставался. И речку ещё одну переплыли.

      Ш-шу-у-ух!.. Становилось всё жарче, и под копытами кабана начал шептать песок. Днём было так жарко, что и выносливому кабану тяжко. Жарко, горло сохнет!

      Вот здесь-то и встретили настоящего верблюда. Два горба у него, и вправду – чем-то на него фламинго похож! Только гоняет верблюд во рту жвачку – настоящую колючку жуёт. С такой и кабану не справиться, хоть и голоден сильно.

      Взгляд верблюда где-то за песчаными волнами теряется. Скворец ему на горб сел, так верблюд даже глазом не моргнул.

      – Попить бы, – прохрипел кабан. – И зачем меня-то к тому морю…

      – Вот вам море, – качнул верблюд изогнутой шеей, и свинке показалось, что взлетит сейчас этот нелепый громадный зверь над песками. А тот на них так и не смотрит – всё вдаль…

      – Море ведь голубое, – сипло сказала свинка. Она тоже пить захотела смертельно. – Это когда много-много воды…

      – Да? – Верблюд даже глаза прикрыл от возмущения. – Вода только в колодцах бывает. И много её быть не может! А море – жёлтое! Сами видите – море песка. Ещё немного… там колодец… напьётесь. Ишь ты! Много-много! Её вытоптать надо, водичку-то…

      – Здесь не живут. – Кабан расстроился – так в жару ему плохо.

      – Как не живут? – обиделся верблюд. – А вот он что? Он здесь, наверное, миллион лет живёт! Он не страшный. Он страшно древний!

      Это что ж за чудовище смотрело на них? Свинке даже вмиг холодно стало от пристального немигающего взгляда. Даже скворец, кажется, съёжился. Из-под бархана на них и впрямь глядело чудище – варан. Язык его опасно вылетал изо рта и вновь прятался за страшными зубами. И для свинки, будь она не на горбе кабана, встреча с этой громадной ящерицей могла бы оказаться ужасной… Она каждым волоском почувствовала это.

      А верблюд и вовсе отвернулся. Видно, неинтересны они ему стали. Опять взгляд его куда-то за барханы уплыл, потерялся. Что он там высматривал? В желтизне той жгучей?

      – Мираж! – пискнул скворец.

      По небу… текла река. Кабан даже несколько шагов