Донской казак. Владимир Сергеевич Неробеев

никто и не вспоминал. Наверное, в негласном уставе было запрещено говорить на эту тему. Надо заметить, что по такому же негласному уставу на работе никто и никогда не вспоминал о «детских шалостях» накануне.

      На таких вечеринках – посиделках всегда была дружелюбная шутливая обстановка. Друг над другом подтрунивали, подшучивали, но злобы, даже малейшей зависти и в помине не было.

      Длинный стол от одной стенки комнаты, до другой был заставлен разными закусками и выпивкой. К выпивке никто никого не принуждал. Соблюдался колымский закон,– каждый наливал себе сам. Душа меру должна знать!

      Для женщин был большой выбор европейских вин, начиная от сладкого «Бисера» и кончая кислым «Тырнова». Мужчин тешила просто «Водка» и «Пшеничная водка», «Столичная водка» и «Старка», «Черные Тучи» 63 градусов крепости и просто чистый спирт в графинчике, а с ним рядом стояла бутылка минеральной воды. Те, кто помнит старые времена, сейчас, наверное, слюнки глотают. Ещё бы!!! Тогда мы отраву, которой сейчас потчуют нас торгаши, не пили.

      В торцах стола стояли по креслу. Одно для атамана, другое для его жены. Атаманово кресло располагалось как раз под портретом писателя. От первой стопки и до последней соблюдался определённый ритуал. Атаман с рюмкой в руке, встав на колени перед портретом М.А.Шолохова, говорил примерно такие слова:

      –Дорогой Михаил Александрович! Разреши рабам твоим пропустить по рюмочке. Уверяем Вас и обещаем, что честь Вашу не запятнаем дурными поступками.

      Между первой и последующими рюмками шло восхваление блюд и медленное их поедание. А на столе чего только не было: рябчики и куропатки, заяц, запечённый в духовке, для чего его сутки терпеливо вымачивали в уксусе. Вкус бесподобный! Иногда бывали глухари, и даже гуси гумённики с яблоками. Я уж промолчу про всякую рыбу, корюшку и чавычу, про красную икру. Они просто не сходили с праздничных столов. Ведь каждый мужик был рыбаком и охотником. Добытчики!

      Первостатейно хвалили женщин за их умелые руки.

      –Машенька! Твоя икра из маслят просто тает во рту!

      –Анюта! Рябчики в сметане – это твоя стезя!

      Между тем рассказывались и обсуждались всевозможные события и новости. При этом зимние колымские вечера и ночи становились удивительно короткими. Только-только вроде бы сели за стол, туда, сюда, а уже полночь и до утра недалеко. Интересно проводили время!

      Пришло это, скорее всего, из охотничьих обычаев, когда с вечерней зорьки и до утренней (с шести вечера, до семи утра) приходилось коротать длиннющие – длиннющие ночи. Тогда охотники завели такой порядок: каждый должен рассказать интересную историю. Кто не знал таких историй, наказывался строго, но справедливо. Представляете, в охотничьей избушке перед рассветом такая холодрыга, что пальца боязно показать из спального мешка, не то, что носа. А наказуемый должен был наколоть дрова, растопить печь, натаскать снега в ведро, в кастрюлю или чайник. Конечно, каждый стремился что-то рассказать, чтобы не нести рабскую