Заговор маски. Ольга Костылева

с секретаря до личного помощника. Хотя окончательное решение все равно остается за конунгом, а тот вряд ли будет пускать такое дело на самотек. Тем более что эриль Гудбранд тоже его недолюбливает.

      – И как столько лет вы продержались на плаву в этом политическом море, мой друг? – с улыбкой спросил галл. – Ваша прямота просто обескураживает. Впрочем, то, что такие люди, как вы, находятся в верхушке власти, делает честь вашему конунгу, даруй Юпитер ему долголетие! – он еще раз вгляделся в спину идущего впереди него Бьернсона. – Так значит он возможный преемник… Хм! Придется принимать его всерьез.

      Продолжая переговариваться, участники тинга прошли в зал заседаний и начали рассаживаться. Едва все заняли свои места, как распорядитель вошел в зал и объявил о появлении конунга Асгейра Харальдсона и кюны Хильдегард.

      Присутствующие встали, приветствуя вошедших. Конунг в церемониальном облачении – военном мундире и плаще, сшитом из шкуры белого волка – вступил в зал. Высокий светловолосый мужчина сорока пяти лет с серыми пронзительными глазами, казалось бы, не смотрел ни на кого в зале, однако хевдинг Асквинд, отлично знавший конунга, с которым они когда-то вместе учились в военной академии, прекрасно понимал, что Асгейр заметил и некоторое волнение присутствующих, обусловленное будущими планами, и все еще явную ярость Верховного эриля, который стоял по правую руку от трона.

      Конунг занимал трон Скандинавской империи уже восемь лет с момента смерти его отца – Харальда Торвальдсона. Его жена – кюна Хильдегард – была родом из норвежских земель. Брак был удачным не только для конунга, искренне любившего свою жену и получившего от брака трех сыновей и дочь, но и для простых жителей, которые не уставали благодарить Одина за такую просвещенную кюну. Хильдегард активно участвовала в политической жизни, возглавляла несколько благотворительных организаций и была постоянным участником Тинга.

      Целсус с улыбкой кивнул некоторым своим сородичам, готовившим отчеты для сегодняшнего заседания, и устремил взгляд на конунга. Тот взошел на небольшой помост, подвел жену к ее трону, сам встал у своего и после секундной паузы с неторопливостью, приличествующей правителю, сел на красный бархат. Он сделал приглашающий жест – и все участники опустились в свои кресла.

      – Смотри внимательно, – едва слышно прошелестел посол, но Маркус, сидящий рядом, сразу придвинулся, поняв, что сказанное относится к нему, – на твоих глазах творится история. После сегодняшнего дня мир не будет прежним.

      Юноша кивнул, кинув восхищенный взгляд на своего начальника, которого почитал и за учителя.

      Конунг кивнул знатному вельможе средних лет в строгом костюме и с орденом на голубой атласной ленте, висевшем у него на шее. Тот ответил правителю низким поклоном и взошел на кафедру:

      – Мой конунг! – начал он звучным приятным голосом. – Моя кюна! Дроттины Сольгарда и наши уважаемые гости из Регнум Галликум! – он поклонился целенаправленно Целсусу, и тот ответил любезной улыбкой и наклоном головы