Заговор маски. Ольга Костылева

неверное время. Действие же длится – надо употребить Imparfait. А в остальном все верно, умница, девочка! Горюшка, давай свою тетрадь!

      Он взял тетрадь дочери, почесал задумчиво рыжую бороду, стал переписывать, бормоча:

      – Ну, ну, намудрила. Ты тут по-славянски сказала, а надо по-галльски. Когда на другой язык переводишь, надо и думать по-другому! – Козарин поднял глаза на дочь и повторил громче. – Поняла? Когда ты говоришь на иностранном языке, ты сама становишься немного иностранкой. Думай как они – иначе никогда говорить хорошо не будешь.

      Горислава быстро кивнула.

      – Что же ты говоришь такое, окаянный! – зашипела из угла ее мать. – Мало того, что ереси их учишь, так еще и думать как они велишь!

      – Ждана! – нахмурившись сказал учитель, зыркнув на жену.

      – Что?! – взвилась та. – Я детей люблю не меньше твоего, а ты их портишь! А если узнают – что делать будем? И как им пригодятся эти знания? Галльская грамматика поможет им белье стирать? Или ребенка укачивать?

      – Ждана! – прикрикнул Козарин, – сиди да тки, раз взялась, а в мои дела не лезь!

      Она отвернулась к ткацкому станку и обиженно задвигала челноком. Козарин расстроено вздохнул, вернул дочери тетрадь и кивнул ей.

      – Горюшка, стихотворение расскажи, которое я задавал.

      Девушка нараспев стала читать. Полились из ее уст мягкие гладкие, точно галька, обкатанная морем, звуки. Она с видимым удовольствием грассировала «р» и лепила одну римфу к другой. Черты лица отца разгладились.

      – Умница, – покивал он, – Яруша, теперь ты!

      Яролика, чуть нахмурив брови, сосредоточилась и начала читать. Козарин внимательно слушал. Девушка читала хорошо, хотя и не так идеально, как ее подруга. В отличие от Гориславы грассировать «р» у нее получалось не всегда, поэтому иногда правильная галльская речь смазывалась акцентом. Однако постепенно она увлеклась стихотворением, и ошибки в речи практически сгладились.

      – Замечательно, настоящие галлки! – улыбнулся учитель, – на сегодня отложим этот язык. К следующему уроку выучите вот это стихотворение, – он ткнул пальцем в страницу в книге. – Автор тот же, так что рассказывать о нем не буду – вы уже все знаете. Перейдем к скандинавскому. Сегодня будем читать Сагу о Вельсунгах, которая оказала влияние не только на литературу викингов, но и послужила источником вдохновения для нескольких удивительных произведений галльской поэзии, – сказал Козарин, пододвигая к ним другую книгу в красивой красной сафьяновой обложке, страницы которой были испещрены рунами.

      Глаза Яролики засветились от любопытства и интереса, она даже затаила дыхание, пробегая глазами сложную руническую вязь языка скандинавов. Однако взяться за чтение им не удалось. В сенях послышался топот, и через мгновенье в комнату влетел мальчишка лет десяти с волосами пшеничного оттенка и редкими веснушками на лице.

      – Папа, там священник! – испуганно затараторил он. – К нам идет, важный такой! С цепью на груди, и крест такой! – он взмахнул руками, обозначая размер. – Я его не знаю, одет богато, приезжий!