Ветра Пустоши. Книга 1. Старые долги. Дмитрий Литвинов

Девушка на звук шагов голову повернула, глазами с незнакомцем встретилась, глаза загорелись, искорки запрыгали, ритм дыхания на секунду сбился, замерло звездное небо, затаилось. Всего на миг. Знает его, приятные воспоминания он в ней пробудил. Клиент или старый знакомый?

      – Не откажешь?

      Вопросительно на вожатого посмотрел, указывая рукой на место за столом напротив. Явно не из праздного любопытства подсесть решил. Эти двое знакомы – совершенно точно. Значит, тот гарантированно знает, чем девчонка на жизнь зарабатывает, значит, понимает, что в дело чужое влезет, испортить может. Что это означает? Ровно одно – дело серьезное, отлагательств не терпящее. Значит, опять в Пустошь собираться придется. Хотя может, отошью его, и всего делов–то. Приглашения не дождался, сам уселся, девочка подвинулась. На нее поглядел, улыбается, а глаза холодные.

      – Извини детка, но твоего приятеля я у тебя заберу. Ты погуляй пока, нам поговорить нужно.

      Встала, взгляд короткий бросила, ушла. Нет, такого просто так не отошьешь. Черные волосы зачесаны назад, карие глаза, высокий лоб, впалые скулы, щетина двухдневная.

      – Ящер.

      Коротко представился, руку тянет.

      – Лекс.

      Пожали руки. Вот морок, вот это силище! У воина ладонь маленькая, никогда бы не подумал, что в таком небольшом крепыше столько силы может быть. А ты не так прост, далеко не прост. Хорошо послушаю, что там у тебя?

      – Хорошая девочка.

      Ящер кивнул за спину вожатого в сторону прохода на второй этаж.

      – Рекомендую.

      Вот оно, понравилась девочка вожатому, молодец держится хорошо, никак эмоции не выказывает, а глаза блеснули, коротко, мимолетно, но на фразу отреагировал. Трудно такого будет уговорить.

      – Давай сразу к делу, устал я с дороги, отдохнуть хочу.

      Вожатый постарался принять самое безразличное выражение лица, на лавке небрежно развалился.

      – Давай выпьем сначала, за знакомство. Это закон – за хорошее знакомство всегда выпить полагается.

      Воин по кружкам разлил, свою кружку поднял, по кружке вожатого ударил. Залпом выпил, из тарелки вожатого хлеба кусок взял, зажевал. Лекс пригубил слегка, не лезет. Тип этот наглый напрягает очень сильно, только от Ворона отделался, как сразу другой его место занял. Что же вам всем так нужно обязательно кому–то в душу нагадить?

      – Эй, разносчик!

      Подошел парнишка лет четырнадцати, с виду вполне здоровый, может сын трактирщика? Лекс к нему обратился.

      – Что у вас из недорого пожевать есть, ну чтоб прям самое дешёвое было.

      – Солонина, острыми травами приправленная и хлебцы из ковыши, плевы травы ковыльной.

      – Годится, неси только побыстрее. И кружку отвара травяного захвати.

      Воин смотрел на происходящее с непониманием. Подобрался, пора к делу переходить. Снова разлил. Вожатый почти не пил, сидел трезвехонек, так не пойдет. Снова по его кружке ударил.

      – За твою удачу, вожатый Лекс.

      Кружку опрокинул. Снова хлеб