Ветра Пустоши. Книга 1. Старые долги. Дмитрий Литвинов

на нее!

      Заира уже закипала от злобы.

      – Я ей строил, да ты что! Звездочка моя, что ты такое говоришь, она же шлюха из трактира!

      Вот это новость. Как же так, а отец? Что же это тогда получается? Может он, просто не знает кто она? Нет, не может быть, если даже Арей знает ее. Да ее, наверное, все в городе знают, значит и отец знает.

      Девушка разом сникла, вся злость как по волшебству улетучилась, она бессильно опустилась на софу рядом. Юноша вышел из–за стойки, присел рядом, за плечи обнял, легонько поцеловал в висок.

      – Ну что ты звездочка моя, глупенькая, я же люблю только тебя!

      Еще раз поцеловал, потом еще, потом их губы встретились.

      Атолл.

      Лекс не ошибся, ветер сегодня действительно набрал нешуточную силу, до обеда карты шли на полных парусах, по гладкому, как зеркальная поверхность озера, бескрайнему морю песка. Огромные колеса мощно перемалывали пески Пустоши, тянули их волнистыми протекторами, подминали, выталкивали, подальше от себя назад, чтобы снова схватить новую порцию и отправить в след предыдущей. Люди в черных комбинезонах с нашивками в виде штурвала на плече, работали с веревками, тянули, ослабляли, крепили, вращали лебедки. Заклинило, песком набило, нужно быстро снять защитный кожух, выбить песок, смазать, кожух на место – готово. Гаша лопнула, канатом по рукам, кажись перелом, спустить на грузовую палубу к отдыхающей вахте, осмотреть, наложить шину, подвахтенного на его место. Все похожи, все одинаковы, лиц нет, люди–тени. Странно за ними наблюдать, как за черными пауками, паутину – ловушку ткущими. Чем не пауки – мачты в канатах затянуты, паруса на них бьются – ветер ловят. Маленькие паучки лазают внутри своих скорлупок, копошатся, наперекор дневному господину Пустоши и его извечному другу – ветру. Идут, не отворачивают, упрямо вперед двигаются – наглецы.

      Скоро рельеф начал меняться все чаще начали встречаться холмы и бугры, покрывавшие Пустошь как шишки или диковинные наросты на шкуре древнего зверя. Наезжая на них своими огромными колесами, передки картов подбрасывало немного вверх, после чего они клевали вниз щучьими носами кабин, волны песка взмывали вверх по обе стороны, обдавая горячими раскаленными брызгами карторов, работающих на верхней палубе – настиле с такелажем и лебедками, засыпая тех, что внизу закутанные в мешковину отдыхают. Здесь зевать некогда, зазеваешься, собьет с карта, слижет песчаным шершавым языком, утянет в Пустошь, проглотит.

      Шеф–капитан дал указание уменьшить количество парусов на мачтах, не хватало еще, проделав такой огромный путь, повредить подвеску, порвать такелаж или сломать мачты. Карты пошли заметно медленнее, скорость упала, тряска, и постоянное зарывание носом, стали меньше и не такими жесткими.

      Шеф Анд сен Ивер уже порядком устал и весь измучился, нещадно ломила спина, отдавая глухой болью при каждом новом зарывании щучьего носа в песок. Сорок семь лет, стар он уже для таких переходов. На переход во время Солнечной Бури, когда короткий путь самый губительный, а ветра равнины буйствуют нещадно, его подтолкнула крайняя нужда