Сакура, свадьба, смерть. Александр Вин

Отвернитесь, пожалуйста.

      Воспользовавшись передышкой, капитан Глеб Никитин и сам попил холодной минералки, плеснул себе за ворот рубашки. Не глядя, через плечо, начал спрашивать.

      – Как к вам обращаться?

      – Мария Владимировна. Мария.

      – У неё проблемы с сердцем?

      – Особых-то нет, так, по возрасту…

      По скрипу плотной ткани Глеб догадался, что расстёгивается платье.

      – Обмороки от чего были?

      – А вы медик?

      – Я практик.

      – …От жары, как сейчас, от волнения. С дыханием летом всегда трудно было, в младших классах от астмы лечились…

      – В последние разы она быстро приходила в себя?

      – Да. А если нашатырь был под руками, то вообще минуту, не больше…

      – Всё? Вы там всё прилично приготовили?

      – Да. Она уже ровно дышит.

      Капитан Глеб Никитин обернулся.

      Стройная, бледная, прекрасная, ничуть не обезображенная случившимся. Как будто просто уснула.

      Кто-то из женщин перед бегством догадался положить Але под голову какую-то кофту, мать расстегнула тесные манжеты на её рукавах, широко раскрыла платье на шее.

      Наклонившись, Глеб пристально осмотрел лицо девушки, лоб, виски, губы.

      Нахмурился, отметив какую-то красную точку в уголке рта.

      Подержал слабые руки, провёл пальцами по запястьям. Аккуратно разжал маленький девичий кулачок.

      Ягоды.

      С десяток, почти одинаковые, красные и оранжевые, спелые.

      – Это что? С собой кто-нибудь брал вишню? Кто из гостей угощал её ягодами?!

      – Не знаю…

      Мать невесты снова опустилась на скамейку. Прикрыла рот платком.

      – Она же вообще ничего не ела сегодня, с самого утра. Отказывалась, не хотела…

      – Это Игорь ей принёс. Сакура.

      Молчавшая до сих пор у входа в беседку рыженькая девушка взглянула на ягоды, потом, с тревогой, на Глеба.

      – Да, это когда мы гуляли, ещё до того, как все пришли сюда, в беседку… Игорь нарвал ягод где-то рядом, смеялся, угощал Алю, говорил ей что-то такое романтическое, вроде, что вкус сакуры приносит счастье, не помню уже точно… Да и мы же с девчонками все тогда по две-три ягодки съели! Это же сакура!

      – Хорошо. Сакура. Понятно.

      Капитан Глеб Никитин осторожно, по одной, переложил красные ягоды из слабой руки невесты в свою горсть, и размахнулся, чтобы вышвырнуть их через ажурный проём в густые заросли колючих кустов за стеной беседки.

      Невеста застонала, тяжело, порывисто задышала.

      – Аля, Алечка!

      Мать упала на колени возле дочери, принялась её целовать.

      – Очнись, просыпайся!.. Алечка, может, хочешь ещё воды?!

      – Отойдите, пожалуйста.

      Глеб помог Марии подняться, сам наклонился к девушке, заслоняя, насколько это было возможно, бледное лицо от взглядов плачущей матери.

      За последние минуты пульс стал заметно слабее, запястья – холодными.

      Крикнув что-то неразборчивое, Аля рванулась в судороге, приподняла голову, закашлялась,