Неделя холодных отношений. Александр Вин

поднял от компьютера сощуренные глаза, пробормотал в ответ машинально:

      – В лес? Это хорошо, это просто замечательно. … Какой лес?! Сейчас же зима! Чего вы меня сбиваете! Мне всего ход остался до правильного решения! Лес! Тоже мне. … Сейчас освобожусь и подойду. Лесники нашлись…

      И опять уткнулся в монитор.

      Пока мужчины выпивали и произносили по очереди какую-то нелепицу про безумство храбрых и про всё такое прочее, Софья Алексеевна принялась утешать всхлипывающую Еву.

      – Привыкай, но никогда не давай возможности себя обсуждать…

      По-хорошему бодрый финансовый директор предложил своим хозяевам выпить за успехи наступающего года. И Ефим Маркович, и, внимательный на этот раз, Николай Татаринов согласились с Кириллом; Ефим, дурачась, толкнул Глеба в плечо.

      – Давай, за наши с вашими успехи!

      Охладил их восторги водитель Анатолий, опять заглянувший в кабинет после очередного своего перекура.

      – Ефим Маркович, там. … Там Вадим ваш и этот, парень…, компьютерщик. … Дерутся.

      Говорил-то Анатолий так медленно нарочно, внимательно наблюдая за реакцией Глеба Никитина, поэтому и выскочил в коридор, опережая его.

      У ближней стенки валялись на полу двое прежних бойцов.

      Нижний, Вадим, рычал и матерился, отбиваясь от свирепо вцепившегося в его плечи Сашки. Тот тоже пытался громко пыхтеть что-то оскорбительное, но слёзы душили парня, и враг никак не мог узнать о себе всю истинную правду.

      – А ну…

      Капитан Глеб Никитин действовал решительнее остальных, как и положено любящему отцу. Схватив сына одной рукой за плечо, а другой – за пояс джинсов, он отшвырнул его к противоположной коридорной стене. Водитель, в свою очередь, прижал Вадима коленом к полу до выяснения всех обстоятельств.

      – Брэк.

      Глеб отряхнул немного пыльные собственные брюки и улыбнулся Соне.

      – Ты что-то говорила недавно о ревности?

      Прогуляться по холодку было полезно обоим.

      Сашка шёл, насупившись, молча; сначала с распахнутой курткой и не завязанным шарфом; потом, минут через десять, он застегнулся, похлопал себя перчатками по щекам и поднял невысокий ворот.

      Отец был чуть впереди его, на полшага, на взмах руки.

      Движения и горестные Сашкины вздохи не вызывали никаких ответных и, уж тем более, сочувственных слов со стороны отца.

      Тот смотрел в ночное зимнее небо. Потом остановился, взглянул удивлённо на своего унылого попутчика, словно не ожидая его увидеть рядом с собой, и внезапно спросил.

      – Сколько сейчас времени?

      Сашка потянулся в карман за телефоном.

      – Слабак. А если без помощи техники?

      Не дожидаясь ответа, капитан Глеб ещё раз поднял голову к ясному звёздному небу и уверенно произнес:

      – Уже завтра. Десять минут первого.

      Этот ритуал за годы их сознательных родственных отношений был отработан до мелочей. Теперь уже Сашке, в свою очередь, следовало посмотреть на свои часы и убедиться, что отец