Ватник. Юрий Мори

брат отца, дядька Михал, трудился в областной управе каким-то средней руки чиновником. Иногда помогал – и деньгами, и советом, в банк, опять же, без его протекции Дмитрий вряд ли бы устроился в своё время. Но особой родственной любви не было: дядька всегда был себе на уме, а последнее время, вместе с батей, они как с ума спятил на предмет патриотизма.

      Для Дмитрия это слово – и стараниями отца, кстати! – всегда означало любовь к своей Родине, а не тщательно растимую ненависть к другим странам. А у них двоих вот как повернулось… И теперь надо бы сделать выбор, дядька настоятельно советует вступить в партию, поддержать, так сказать, крепнущую государственность. Но почему-то не в «Центр-Песмарица», это бы ладно, не в зачахшую от бессмысленности соцпартию, и даже не примкнуть к экологам, нет.

      В ту самую партию хранителей державности, от которой с момента создания за километр воняло волчьими головами, факельными шествиями и криком «Слава славным!». Что бы этот бессмысленный по сути лозунг ни означал.

      «Шкода Октавия», купленная в кредит, но зато новая и своя, встретила его жарким духом из открытой двери. Нет, сейчас туда садиться – это как в духовку. Заведём, охлаждение на максимум, постоим рядом, пиная колесо. Если бы курил, сейчас затянулся, но такой привычки не было.

      В партию… Вот бред. Так он дядьке и сказал, но тот, против обыкновения, не отстал. После смены власти в Хориве и вовсе напоминает каждый день, да так настойчиво, что это превращается в угрозы. Сегодня днём позвонил отец, пригласил в гости, поговорить. И так раз в неделю у него, после маминой смерти без пригляда не оставить, Маринка готовит-убирает, а сам Дмитрий носит продукты пакетами.

      Отец же, как иначе?

      А сейчас сидит, набычившись, приглаживает свои легендарные усы пальцами, брови хмурит. Да ещё и причёску изменил на старости лет, пытаясь быть похожим на классический песмарийский образец – короткая чёлка (под нахлобученицей всё равно не видно) и длинный хвостик сзади. На батиных жидких седых волосах хвостик превратился в облезлый воротник из крашеной лисы, бабушка когда-то носила такой. Но не дай Господи сказать это вслух: проклянёт.

      Вылитый нахл из их же современных учебников.

      Они там, на картинках, и первыми в космос, и Антарктиду открыли, и даже составляли Декларацию независимости США. А что? Есть серьёзные научные труды на эти важные темы, там и Жора Вашентоненко, и другие люди… с местными корнями.

      Тьфу! Да и в комнаты у отца хоть не заходи – в одной портрет Цициана Гопченко, справедливо повешенного в сорок пятом за предательство, службу на фашистов и участие в массовых казнях. В другой – коллекция нахлобучениц: отец задался целью собрать их со всеми разновидностями узоров областей Песмарицы. Дело шло туго, поскольку носили это чудное нечто даже в царские времена только на западе страны, а новые разновидности ещё изобрести надо.

      – Пап, ну скажи ты мне, Бога ради, что я в этой долбаной партии забыл?

      – Эка… Ну-ка, геть! Песмарийским говори, державным!

      – Да я его толком