Охота на императора. Сергей Богачев

Не привык рядом с собой видеть единомышленников. Порой ловлю себя на мысли, что сам себе не верю, к каждой мысли придираюсь. Когда поиск истины превращается в профессию, это очень вредно и для характера, и для брака.

      – Да уж… Куда подевался этот душа компании, Лёнька Лузгин… – Завадский тут же оттаял, – ну, во мне-то можешь по-прежнему, не сомневаться! Касательно предложений… У тебя, я так понимаю, времени в обрез?

      – Так точно. Рассчитывать на то, что мои новые коллеги будут землю рыть в поисках заговорщиков, не приходится. Тихое болото в этом Третьем отделении. Они мыслят на уровне городового. Всё по приказу, да в хвост убегающей собаки. Мне нужна любая зацепка. Этот взрыв не последний. Так мыслю, – пока жены офицеров увлеченно судачили о модах, Лузгин позволил себе негромко поделиться с другом своими предположениями.

      – М-да… – в тоне Завадского звучала если не обреченность, то искреннее сожаление, что им достались такие смутные времена. – Не преувеличиваешь?

      – Саш, там такая работа проделана была… Они дом купили, ты же читал газеты?

      – Я, если быть откровенным, списал это на фантазии редакторов. Тогда получается, что в финансах заговорщики ограничены не были?

      – Получается так.

      – Тогда и нитроглицерин для них купить – не самая большая проблема. С динамитом, скорее всего, было сложнее. Все же, взрывчатка находится под постоянным контролем. А много там ее было? – приятели вели разговор тихо, прерываясь на то время, когда походил официант.

      – Да черт его знает… – в раздумье ответил Лузгин. – Скорее всего, не меньше пуда.

      – Тогда проще сделать самим. И меньше вероятность попасться на скупке.

      – Тоже так думаю… Лишние люди в цепочке.

      – Ты вот о чем поразмысли, – Завадский почесал подбородок. Он всегда так делал еще с курсантских времен, когда пытался осилить поставленную задачу. – Им нужны были запалы. Запал в чулане изготовить невозможно. Или он будет совершенно ненадёжным.

      Джованни встал, поднял бокал, но публика продолжала шуметь, издавая размеренный гул, звук которого напоминал рынок в базарный день – банкет перешел в ту стадию, когда каждый общался с соседом, в лучшем случае – это был человек напротив, но такая диспозиция лишь заставляла повышать голос. Директор труппы окинул суровым взглядом длинный стол, после чего вилкой постучал по бокалу. Звон хрусталя вернул приглашенных в реальность и мгновенно воцарилась полная тишина.

      – Спасибо… – раздраженно произнес итальянец. Банкет шел по обычному для него сценарию – восторг, гомон, восторг, споры о теории оперного искусства, признания в любви приме, беспощадная критика, опять признания в любви.

      – Джованни, аккуратней… – Бриджид, прекрасно знавшая вспыльчивую натуру директора труппы, прочла в этом его негромком «спасибо» предзнаменование бури.

      – Да, конечно… Дорогие друзья! – замолчали не только гости за банкетным столом, но и все,