Восемьдесят четвертый 2.0. Марианна Алферова

Уин. И еще раз добавил: – Хорошо. – Будто подталкивал этим словом назойливую гостью к двери.

      Когда она ушла, он вызвал из спячки комп, пробежал глазами по комментам в «Двойном повороте», что появились вслед его последней записи. Диалог ушел куда-то вообще не туда. Люди обсуждали качество пива, и какая марка лучше. И то дело.

      Он не собирался им в этом мешать. Пиво так пиво.

      Или может написать, что джин лучше?

      Лишь один какой-то упертый тип, строчил проклятия либероидам:

      «Им надо рубить головы и выставлять на Лондонском мосту!» – повторял он раз за разом.

      Что Лондонский мост уже нет, парень, видимо, не знал, нет больше Южных ворот, где выставляли головы казненных, предварительно пропарив их в чанах с тмином, чтобы не расклевали наглые чайки. Да и самого старого моста больше нет – его разобрали по камушку, пронумеровали и продали в Североамериканские штаты двадцать лет назад, когда выяснилось, что мост катастрофически проседает. Теперь он красуется где-то в Аризоне, а на его месте – безликая бетонная полоса.

      «Лондонский мост падает,

      Падает, падает.

      Лондонский мост падает,

      Моя милая леди», – Уин напел под нос детскую песенку.

      И вдруг рассмеялся, вспомнив, что в школе учителя почему-то рассказывали, что в Америку продали не Лондонский, а Тауэрский мост. И все были уверены, что это так, не удосужившись сходить на Темзу и поглядеть, стоят ли как прежде знаменитые башни на реке. Кажется, только Уин и пошел проверять. Правда, на галереи ему пройти не удалось. Да и теперь на них не взойти. Мэр уже пять лет как обещает устроить там смотровую площадку, но деньги, выделенные из бюджета, фантастическим образом попадают. А двери в башни время от времени ломают, и на лестницах, что ведут на галерею, поселяются бомжи. Уин когда-то написал об этом статью, но ее так и не напечатали.

      Глава 2

1

      На выходные Уин уехал к отцу – как всегда.

      Поезд уходил с Паддингтонского вокзала. Недавно перестроенный, сверкающий металлом и стеклом, вокзал мало походил на тот, что принимал и отправлял поезда в середине прошлого века. Уину всегда было жаль исчезающего под напором дельцов старого города – серого, унылого, уставшего, но живого. Почему живого? Он не мог объяснить себе, отчего новый Лондон казался ему бездушнее даже брутального ангсоц-ампира времен Большого Брата.

      Думая о будущем, Уин вздохнул с облегчением: каждонедельные поездки вдруг становились необязательными, еще один странный вид свободы-рабства. Он мог теперь вырываться к отцу время от времени, а вместо помощи мускульной силой предложит несколько кредитов для оплаты угля, электричества или продуктов. Ему представилось, что свобода и рабство, это что-то вроде вечного равновесия инь и янь, и что за свободу в принципе ничем иным, кроме рабства, и заплатить нельзя.

      Он достал из кармана плеер, вставил зернышки наушников и закрыл глаза. Смотреть сквозь мутные стекла на уродливые особняки, что вырастали пестрыми грибами вокруг города, не было никакого желания.

2

      Поезд