Руссиш/Дойч. Семейная история. Евгений Шмагин

лагеря – полная ответственность за перевозку заключённых в Калининскую тюрьму, естественно, исключительно в ночное время. Соответствующим подразделениям поручено предоставить в необходимом количестве водный, автомобильный и железнодорожный транспорт.

      «Слава Богу, – думал Емельян, – что судьба хотя бы таким образом пощадила меня, грешника великого, избавив от исполнения кровавых дел».

      В ходе майской, 1940 года, операции, проведённой НКВД в условиях строжайшей секретности, были расстреляны 21 857 поляков, из них 6 311 человек в Калинине и 4 421 человек в Катыни под Смоленском. Это официальные данные из записки, направленной в ЦК КПСС председателем КГБ Шелепиным в 1958 году. Тогдашний главный чекист предлагал уничтожить все материалы «польского дела», чтобы, не дай Бог, мировая общественность не узнала всю правду.

      До конца перестройки неугомонный ТАСС, исполнявший в ту пору функции МИДа, твердил о полнейшей непричастности Советского Союза к истреблению двух десятков тысяч польских военнопленных. Вновь и вновь советская пропаганда, при наступательной поддержке армии советских дипломатов, разоблачала «неуклюжую и наспех состряпанную брехню геббельсовых лжецов». Сталин к тому времени уже отошёл в мир иной, а страна продолжала шагать заданным вождём маршрутом.

      3 декабря 1940 года, то есть спустя полгода после расстрела поляков, Иосиф Виссарионович принимал в Кремле главу польского правительства в изгнании, генерала Сикорского, прибывшего из Лондона. Того интересовали

      много вопросов, но прежде всего судьба десятков тысяч соотечественников, взятых в плен Красной армией в сентябре 39-го. Сталин убеждал, что все эти люди давно освобождены.

      – Однако по нашим сведениям, – пытался возразить Сикорский, – они по-прежнему находятся в Советском Союзе.

      – Это невозможно, – хладнокровно парировал вождь. – Они убежали.

      – Куда же они убежали? – не унимался глава правительства.

      – В Маньчжурию, – был ответ.

      Глава VI

      Нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года Селижаровы восприняли с оторопью.

      После советско-германского сближения, начало которому положил Договор о ненападении от 23 августа 1939 г., информационно-пропагандистская машина страны совершила радикальный поворот. «Правда», «Красная звезда» и прочие газеты внезапно сменили тональность суждений о гитлеровской Германии на диаметрально противоположную. Из обихода исчезли привычные «фашисты» и «агрессоры». Вместо них красовались «дружественная Германия» и «германские войска». Кинотеатрам запретили демонстрацию полюбившегося народу фильма «Александр Невский». Сам наркоминдел Вячеслав Михайлович Молотов публично клеймил «близоруких антифашистов», осмелившихся бороться против беспорочного Гитлера, и не стеснялся от имени Советского Союза периодически обнародовать поздравления по случаю взятия Парижа и других «блестящих успехов германских вооружённых сил».

      Советские