Центурион. Саймон Скэрроу

подавшись к Катону, прошептал:

      – Поэтично вещает, поглоти его Аид – ты не находишь?

      – Чш-ш, – остерег Катон на максимально допустимой в данных условиях громкости. Парфянский посланник, проконсул и легат вопросительно обернулись на центурионов, вслед за чем парфянин возобновил обличительную речь своего хозяина.

      – Столь открытого посягательства Парфия не потерпит. То укрепление было явным подтверждением истинных замыслов римлян, и мы требуем не допускать подобных выпадов впредь.

      – А что такое? – встрепенулся Лонгин. – Что случилось с тем укреплением?

      – Оно разрушено.

      – А вспомогательная когорта, посланная на строительство, – что с ней?

      – Уничтожена.

      – Уничтожена? – Лонгин оторопело помолчал. – Ну а пленные? Где они?

      – К сожалению, пленных нет.

      – Ублюдки, – буркнул легат Амаций. – Гнусные убийцы.

      – Сдаться они отказались, – пояснил посланник. – Нашим воинам оставалось лишь одно: стереть их с лица земли.

      Какое-то время Лонгин подавленно молчал, а затем промолвил:

      – Пятьсот человек и один из лучших боевых командиров армии… Центурион Кастор. – Он гневно воззрился на царевича. – Скажи своему хозяину: это недопустимые военные действия.

      Переведенные посланцем слова вызвали у Метакса улыбку.

      – Действия какие? Уничтожение вашей когорты или угроза, которую она составляла нашему царству?

      – Не подменяй одно другим! – воскликнул проконсул. – Он прекрасно понимает, о чем я. Когда весть об этом дойдет до ушей императора, то нет такой силы, которая воспрепятствовала бы ужасной мести, что обрушится на Парфию. И эту участь вы навлекли на себя сами.

      – У нас нет желания первыми начинать войну, о полководец.

      – Вздор! – спесиво фыркнул Амаций. – Вы истребляете одну из наших когорт и говорите при этом, что не желаете провоцировать войну!

      Рука легата легла на рукоять меча – жест, тут же замеченный парфянами. Один из телохранителей царевича с серебристым шелестом вынул из ножен меч; змеисто блеснуло на солнце длинное кривое лезвие. Под строгим окриком Метакса воин без особой охоты сунул оружие обратно в ножны.

      – Я бы на вашем месте убрал руку с меча, – тихо посоветовал Катон легату.

      Напоровшись на взгляд молодого центуриона, Амаций раздул ноздри, но кивнул и ослабил хватку.

      – Что ж, ладно. Но за Кастора и его когорту вас ждет расплата. Когда-нибудь.

      На посланца, судя по всему, это впечатления не произвело.

      – Быть может, но только не в этой жизни. И не в том случае, если Рим действительно ценит мир на своих восточных границах. Мой повелитель говорит, что вам надлежит вывести из земель Пальмиры свои войска. А еще, что в дальнейшем вы не должны вмешиваться в ее внутреннюю политику. Нарушение хотя бы одного из условий вынудит Парфию на ответные действия. И несмотря на то что как царевич, так и его отец царь Готарз всецело желают мира, они будут