Ледяной клинок. Дмитрий Казаков

левую вскинул перед лицом ладонью вперед, точно защищаясь.

      Раздался тонкий звук, будто лопнула тетива, и листья начали падать на землю, серые, потрескавшиеся, точно побитые морозом.

      – Ты что сделал? – с удивлением завопила Саттия. Олен ничего не ответил, недоуменно выпучил глаза и ткнул скакуна пятками в бока. Тот захрапел, но побежал быстрее, прямо в центр зеленой метели.

      Листья налетали со всех сторон и бессильно падали, будто утыкались в незримую преграду. Саттия и Олен мчались словно в невидимом шаре, снаружи бесновалась буря, а внутри было тихо и спокойно. Только ветер овевал разгоряченные лица, и дергали ушами кони.

      Мелькнули и остались позади дубы Засеки, метель из листвы начала затихать. Олен уронил дрожащую от напряжения руку, и последний листок болезненно ударил в затылок. По шее заструилась кровь.

      – Стой! – Саттия придержала лошадь. – Коней загонишь! Объясни, во имя всех богов, что ты сделал?

      – Не знаю… – пролепетал Олен, осаживая жеребца. – Испугался, честно говоря. Затем поднял руку и все…

      – Это был Дубовый Вихрь. Я не слышала, чтобы кто-то, не владеющий магией, проходил через него живым.

      – Ты думаешь, я колдун? – зубы Олена самым жалким образом постукивали друг о друга, от пережитого потрясения его все еще колотило, дыхание оставалось учащенным, по лицу тек пот.

      – Нет, – девушка рассмеялась. – А теперь слезай с коня. Дальше пойдешь пешком.

      – Это эльфийское животное, таких в людских землях нет. Тебя по нему найдут очень легко.

      – А, – Олен погрустнел, идея путешествия на своих двоих не показалась особенно привлекательной, хотя еще несколько дней назад проклинал жесткое седло и боль в пояснице.

      Спрыгнул наземь, едва не запутавшись в стремени, снял с крюка у седла сумки. Похлопал жеребца по шее, заглянул в черные глаза и сказал:

      – Спеши обратно. Там, в лесу, тебе будет лучше.

      Конь недоуменно покосился на человека, негромко фыркнул. Сначала медленно, затем все ускоряя шаг, побежал к Засеке. Пробегая мимо одного из дубов, вскинул голову и протяжно заржал. Плеснула серебристая грива, мелькнул длинный хвост, и скакун исчез за деревьями, стих топот копыт.

      – Теперь как раньше, клянусь Селитой, – Олен перекинул сумки через плечо, – пешком. Только куда?

      – На запад, – серьезно ответила Саттия. – Рано или поздно наткнемся на селение.

      Она пришпорила кобылу, и та пошла шагом. Олен поспешил за ней, на всякий случай оглянулся – не видно ли где Рыжего. Но кот пропал из виду еще до Засеки и не сообщил, когда вернется и вернется ли вообще.

      В пути провели целый день. Петляли, чтобы сбить со следа возможную погоню. Солнце жарило голову, Олен потел, с надеждой поглядывал на горизонт – не собираются ли там облака.

      Ближе к вечеру миновали березовую рощу, где в воздухе витал сладкий аромат молодых листочков, обошли небольшое озерцо. Потянулся сосновый бор, а через пару миль попалась первая вырубка, потом вторая. Затем лес поредел, стало видно поле, а за ней – домики