Так говорил Заратустра. Фридрих Ницше

жизнь без этой надежды, вы, познающие? Вы не должны быть единородны с непостижимым и неразумным.

      Но я хочу совсем открыть вам свое сердце, друзья мои: если бы существовали боги, как удержался бы я, чтобы не быть богом! Следовательно, нет богов.

      Правда, я сделал этот вывод; но теперь он выводит меня.

      Бог есть предположение; но кто испил бы всю муку этого предположения и не умер бы? Неужели нужно у созидающего отнять его веру и у орла его парение в доступной орлам высоте?

      Бог есть мысль, которая делает все прямое кривым и все, что стоит, вращающимся. Как? Время исчезло бы, и все преходящее оказалось бы только ложью?

      Мыслить подобное – это вихрь и вертячка для костей человеческих и тошнота для желудка; поистине, предположить нечто подобное называю я болезнью верчения.

      Злым и враждебным человеку называю я все это учение о едином, полном, неподвижном, сытом и непреходящем!

      Все непреходящее есть только символ! И поэты слишком много лгут. —

      Но о времени и становлении должны говорить лучшие символы: хвалой должны они быть и оправданием всего, что преходит!

      Созидать – это великое избавление от страдания и облегчение жизни. Но чтобы быть созидающим, надо подвергнуться страданиям и многим превращениям.

      Да, много горького умирания должно быть в вашей жизни, вы, созидающие. Так будьте вы ходатаями и оправдателями всего, что преходит.

      Чтобы сам созидающий стал новорожденным, – для этого должен он хотеть быть роженицей и пережить родильные муки.

      Поистине, через сотни душ шел я своею дорогою, через сотни колыбелей и родильных мук. Уже много раз я прощался, я знаю последние, разбивающие сердце часы.

      Но так хочет моя созидающая воля, моя судьба. Или, говоря вам откровеннее: такой именно судьбы – волит моя воля.

      Все чувствующее страдает во мне и находится в темнице; но моя воля всегда приходит ко мне как освободительница и вестница радости.

      Воля освобождает: таково истинное учение о воле и свободе – ему учит вас Заратустра.

      Не хотеть больше, не ценить больше и не созидать больше! ах, пусть эта великая усталость навсегда останется от меня далекой!

      Даже в познании чувствую я только радость рождения и радость становления моей воли; и если есть невинность в моем познании, то потому, что есть в нем воля к рождению.

      Прочь от Бога и богов тянула меня эта воля; и что осталось бы созидать, если бы боги – существовали!

      Но всегда к человеку влечет меня сызнова пламенная воля моя к созиданию; так устремляется молот на камень.

      Ах, люди, в камне дремлет для меня образ, образ моих образов! Ах, он должен дремать в самом твердом, самом безобразном камне!