За порогом боли. Дмитрий Грунюшкин

собой, своим миром. Он вслушивался в свои чувства и мысли и все остальное, в том числе и толпу, воспринимал лишь как толчок к работе своих мозгов.

      – По какому вопросу собрались? – вслух подумал Макс, останавливаясь в сотне метров от кипящей людской массы и намереваясь понаблюдать.

      – Автобуса ждут, – пояснил Джон.

      – С каких это пор автобусные остановки стали местом проведения демонстраций?

      – «Двадцатку» отменили. Бензина, говорят, не хватает. Теперь нужно ездить на «пятнадцатом».

      – Не дурно. До туда полчаса топать!

      – Вот они и выражают свое недовольство. Многие из них полетят с работы за опоздание.

      – Сейчас митинг будет, – решил Макс.

      Действительно, на решетку остановки забрался человек лет тридцати с «копейками» в не очень модном «вареном» костюме и с мегафоном в руке.

      – В кустах случайно оказался рояль, то бишь «матюгальник», – оценил ситуацию Джон.

      – Сколько еще терпеть?!!! – взорвался речью оратор, – терпение народа не безразмерно, как колготки. Господа начальники играют с огнем! Народ на грани восстания!

      – Парниша не прав. Автопарк города уже год, как частный. Начальники ни при чем, – весьма трезво продолжал комментировать Джон. – А насчет восстания – старая песня. «Шишки» сдали партбилеты и перешли в «господа». Сейчас там теплее. Большевиков изъяли из центра мишени народного гнева, а им, похоже, снова туда хочется. Вот идиоты!

      «Народный трибун», тем временем, продолжал:

      – Пора браться за оружие! Пора крушить новую порочную систему!

      – «Систему» не трожь! – отозвался из стоящей поодаль группы пасмурных хипов патлатый верзила в драных «варенках» и со спускающейся на грудь цепью, по размерам напоминающей якорную.

      Температура толпы приближалась к критической точке. Вдруг, над биомассой сигнальной ракетой взмыл крик:

      – Автобус!

      Из-за поворота вырулил потрепанный «Икарус». Автобус шел пустым и, явно, не собирался заезжать на остановку. «Частник какой-то», – подумал Макс.

      – Вот он, сволочь! – заорал кто-то из собравшихся.

      Наперерез автобусу метнулись несколько мужиков и вслед за ними все остальные кинулись перегораживать порогу. В этот момент толпа была страшнее волчьей стаи. В том, что еще полчаса назад называлось человеческим мозгом, не осталось ничего, даже волчьего инстинкта пропитания. Только импульс, подобный импульсу в ракетной боеголовке – сигнал к разрушению.

      – Надо ноги делать, – напрягшись, предложил Джон. – Сейчас ОМОН пришлют.

      – ОМОНа не будет. Вся милиция и даже пожарники на вокзале. Они…

      Макс не договорил. Происходящее своей кошмарностью выдавило все оставшиеся в голове мысли. Мозг работал только на прием, вжигая в клетки нестираемую информацию, которая еще долго будет воспроизводиться в ночных припадках страшных снов.

      Водитель «Икаруса» почувствовал