Рассказы о Бааль-Шем-Тове. Шмуэль-Йосеф Агнон

горело, как светоч огненный, еще мгновение – и становилось, как снег, каждый миг менялся его цвет.

      (Дерех эмуна у-маасе рав, с. 100)

      Суть Бешта

      Слышал я от сына рабби Яакова из Меджибожа, прозванного реб Якелом, что однажды его отец повел его в бейт мидраш, а Бешт с братией своей стоял там и молился перед ковчегом. И сказал реб Якел сыну своему так: «Смотри хорошенько, сын мой, ибо подобного не увидишь вплоть до прихода Машиаха, оправдания нашего, ибо они – рабби Шимон бен Йохай и сотоварищи его».

      (Шивхей ѓа-Бешт)

      Его цицит

      Писал рабби Яаков Маргалиот в своей книге Квуцат Яаков.

      Господин мой, отец моего деда, рассказывал мне, что цицит Бешта обладали жизненной силой и настоящей душой и могли двигаться сами по себе, не понукаемые движением тела, ибо святостью исполнения заповеди душа и жизненная сила передавались им. Это то, о чем говорили наши учителя, благословенной памяти: «Поднялись четыре кисти его цицит и хлестнули его по лицу»[48]. На это намекает и Писание (Дварим, 29:8): «…дабы был вам промысел во всем, что ни будете делать», то есть разум и жизнь, как сказано (Когелет, 7:12): «…мудрость живит владельца ее». (Дерех эмуна у-маасе рав, с. 86)

      Это я слышал от раввина святой общины Полонного, сочинителя книги Тольдот Яаков-Йосеф[49]. Однажды Бешт стоял и молился, и Шхина зримо витала над ним. Стоял там в комнате большой сосуд с водой. И видно было, что вода содрогается и движется, как если бы дрожала земля. Как сказано (Шмот, 19:18): потому «что сошел на нее Господь в огне; и содрогалась вся гора чрезвычайно». Однако так не было ощутимо [содрогание земли], а по воде было ощутимо весьма.

      (Шивхей ѓа-Бешт, 63)

      Нечто подобное я слышал от одного хасида* – рабби Давида Пуркеса из Меджибожа. Однажды по дороге домой Бешт остановился [в амбаре] и стал молиться у восточной стены. А подле западной стены стояли полные зерна бочки, и было видно, как сотрясается зерно.

      (Там же)

      Чертог птичьего гнезда

      Святой наш учитель Бешт, да пребудет его душа на небесах, имел обыкновение погружаться в молитву Шмоне эсре на несколько часов. Людям же, молившимся вместе с ним в его бейт мидраше, людям этим трудно было ждать, пока он закончит молитву, потому как они бывали голодны и обыкновенно, закончив Шмоне эсре, шли домой и перехватывали что-нибудь, чтобы заморить червячка, а затем, возвратившись в бейт мидраш, находили Бешта, [все еще] погруженного в молитву Шмоне эсре. Однако великие праведные раввины, его святое сообщество, не уходили домой, а ждали несколько часов, пока Бешт не закончит молитву Шмоне эсре. Однажды случилось так, что и они – святое сообщество его, – почувствовав великую слабость, поневоле вынуждены были пойти домой и перекусить чем Бог послал, чтобы восстановить свои силы. Но по расчету своему они знали, что по возвращении в бейт мидраш они застанут Бешта по-прежнему стоящим за молитвой Шмоне эсре, потому как дома они не задерживались. Сколь же велико было их удивление, когда

48

Талмуд, Менахот, 44а.

49

Яаков-Йосеф ѓа-Коѓен из Полонного (ум. в 1782 г.) – один из ближайших учеников Бешта, автор первых систематических сочинений, излагающих учение хасидизма, в том числе Тольдот Яаков-Йосеф («Потомство Яакова – Йосеф», Меджибож, 1780). Занимал должность раввина в общинах Шаргорода, Рашкова, Немирова и Полонного. Еще до знакомства с Бештом, будучи раввином в Шаргороде, примкнул к кругу хасидов-каббалистов и стал практиковать их обычаи, что привело к конфликту с жителями города.