Загадки академии темных сердец. Анна Пожарская

подумала, что рано взяла вино, к окончанию поздравления рука онемеет, и тут почувствовала нечто, напрочь выбившее из головы все мысли о торжественной части. Щеки запылали, а в груди разгорелся жар возмущения.

      Свободной рукой Магрей гладил ее под столом. Легко и непринужденно, будто школьник. Его ладонь скользила по бедру, останавливалась и нежно сжимала коленку, а потом снова возвращалась выше, заставляя Меру краснеть и терять разум одновременно. Тей никогда не позволял себе подобного, на торжественных встречах все подчинялось протоколу, а по нему их и сажали рядом редко. Чаще всего друг напротив друга. Наедине же подобные ласки не требовались, переходили сразу к основному блюду.

      Зилант поставил ногу вплотную и осторожно потерся о ее голень. Мера несильно лягнула его, но он сделал вид, что не заметил сигнала, и продолжил поглаживать коленку.

      – Прекрати сейчас же, – еле слышно прошипела Мера.

      – Имейте уважение, – на ухо укорили с другой стороны. – Речь!

      Мере показалось, что щеки разгорелись пунцовым. За плохое поведение на торжествах ей выслушивать еще не приходилось. Конечно, непотребство прятала скатерть, а голос был слышен соседям.

      Опустила свободную руку под стол и больно ущипнула Зиланта. Не отрывая глаз от ректора, женишок поймал ее ладонь в плен и, уложив на свою коленку, накрыл кистью. Но этого ему оказалось мало! Магрей принялся поглаживать ее большим пальцем.

      К концу речи Мера испытывала такую гамму чувств, что без труда сыграла бы даже самую сложную роль. Хотелось и убить Зиланта, и нырнуть в его объятья. Причем чего больше, она бы сказать не смогла.

      Опустошила кубок и потянулась к сырной тарелке, но женишок подал блюдо с нарезанным хлебом.

      – Вино превосходное, незачем прятать его достоинства сыром.

      Мера ухмыльнулась. Припомнила любимую фразу виноделов: «Покупай с хлебом, продавай с сыром», и послушно взяла кусок. А потом поймала взгляд Зиланта. Он улыбался и смотрел с такой милой насмешливой нежностью, что в голову пришло озарение: ухажер не отказался от нее, так, затаился на время, ожидая сигнала к активным действиям. Покраснела еще больше и уткнулась в тарелку, к счастью, теперь можно было не смотреть на ректора. Магрей молча подлил ей вина.

      Глава седьмая

      Профессор Магрей стоял у стола библиотекаря Телли и, вдыхая привычный запах книжной пыли, пальцами отстукивал по полированной поверхности тревожную мелодию из детской оперы. Эра опаздывала, и ничего хорошего это не сулило. Мужчина нахмурился, пальцы заплясали крещендо, а потом, с силой хлопнув по столу, замолчали. Сомнения грызли разум, а вопросы проносились в голове с невообразимой скоростью. Может, новенькая и впрямь северянка, а он спугнул ее бесконечными проверками? Возможно, прикосновение к руке девушка еще могла выдержать, но произошедшее во время речи оказалось для нее слишком. Что, если он ошибается, принимая Эру за посланницу бандитов? Как тогда его выходки выглядят в ее глазах?