сгусщающуюся тьму они, Ай-нане, бивнезуба, кидающегося в стороны, с неестественно оттопыренным серым клоком волос на спине, серым, как лишаем. И ринулся на Ай-нане этот рьяный бивнезуб, как отманила его Шей в сторону, сбив с толку его во время наступления, а Ай вскочил с помощью неё в последний миг на его облезлую спину и пронзил его над бивнями голову, да завопил бивнезуб и ринулся снова что есть мочи, и чуть не сбросил с себя Ай, но уцепился клинками за бок бивнезуба и разодрал его вместе с его животом. Так пал грузно бивнезуб, что аж посерело в округе от смешения замёрзшей земли и младого хлада. Порезали Ай-нане сею добычу, мясо поделили как другие подоспели, дабы отрезать и подготовить оставшиеся на бивнезубе шкуры, очистить их, растянуть, накрыться ими, подвязаться, и тут, как невпопад, среди крайне сгустившейся темноты, показались молотильщики – мелкие, но шустрые твари-падальщики здешних земель, – со своими звуками-отбиваниями и напали скачками со всех сторон на Ай-нинане. Но наш отряд не сплоховал, да вот только клинок из вечного металла на Ай-цэ погнулся в налёте на камень, об который Ай умудрился разрубить одного из первых попавшихся молотильщиков. Их маленькие круглые глазки в верхнем углу на вытянутых зубастых мордах злобно горели оранжевыми красками, а костяные наросты предохраняли верхние части их тел. Ай не сдавался, продолжая бой среди товарищей. Взлетают клинки в музыкальном ритме и только успеваешь их отражать в своём сознании, так как тело само рефлексивно их рисует в естественном и чередующемся, плавно-хаотичном движении битвы, с которым становишься единым и нераздельным целым, сливаешься с ним каждый раз и начинаешь снова другой бой, с другим врагом: Ай-вэкс-эд-цэ-лэ-мэ-ксэ-эц-дэ-эмэв-эл … Ай-эмэв-вэкс-мэ-ксэ-эц-цэ … Ай-эл-эд-дэ-лэ …
После нападения и отдышки воскликнул глас нашего отряда: – Сколько их было?
– Не меньше сотни. Никогда не видел такого.
– Что же заставило их так собраться?
– Что и нас заставляет меняться, – Шей наступила на рану.
– Хлад.
– Запах крови… Мясо бивнезуба, – заметила Шей, как под ней потекла её собственная кровь. – Ну что, как и раньше, «сестрёнка»? – напоминая игры в росте, называет Шей Ай.
Молотильщики не оставили на ней живого места.
– Ай-не, сейчас не время наупас (линять).
– Знаю, но не могу этому помочь.
– Ты можешь умереть.
– Скорее всего так и выйдет.
Ай-нинане молчим.
– Скажите, добрые Шей-нане, остановите ли спрутов?
– Да.
– Хорошо. – И тут нам пришлось разделиться даже сквозь всё, что накипело у меня на тревожных сердцах. Ай-ни оставили Шей во множестве покровов из шкур, так что даже другие не стали их брать, хоть и помогли бы они всем уберечься от хлада.
02.5
Ай отделился-упал от отряда в полёте. Согнутый клинок Ай-цэ послужил своё злое дело. Потерян. Это злой знак судьбы. Но Ай чувствует пустоту внутри. Незачем волноваться. Ничто не ждёт. Всё кончено. Просто нужно отдаться судьбе и сгнить тут. Распасться на
