Книга Илстар Апейрон. Илья Старцев

животных расстреляли. Пришлые люди сказали, что наши предки виновны в бедах, что axon от tibicenan. Те, кого они также называли xayon, были наши отцы, деды и прадеды, наши матери, бабушки и прабабушки. Но в отчаянной вере в исцеление наших заболевших близких, мы поверили словам странных чуземцев и разрешили им вытащить xayon из глубин пещер и храма, и их сожгли на больших кострах. В опустевшем храме затем поселились чужеземные магистраты.

      Хорошей новостью было наше возвращение домой, к нашим родным и близким, и принятие нас королём, который выглядел сильно постаревшим и понурым в последнее время.

      Этой ночью с востока поднялся пронзительный и непривычно сильный ветер. Верхи пальм и кустарники метались из стороны в сторону и издавали громкий шелест, который был похож на возгласы боли. Но у нас в пещере было очень тихо. Иная атмосфера царила здесь. Мы в молчании молились Achaman и Wayaxerax.

      Но болезнь не отступала, а, наоборот, сжимала свою хватку. Olora чахнула на глазах, как это делают цветы, за короткое время становясь коричневыми и обвисшими в тени чёрного присутствия. Она была словно затухающая свечка.

      Принесли ahorer, тёплую, подогретую для неё, чтобы она поела и поправилась. Мы также зарезали chivato. У их мяса с кровью были целебные свойства, которые не раз восстанавливали тяжело раненых. Но страшная, смертельная слабось поселилась в ней, и Olora, как бы мне тяжело ни было это говорить, умирала. Она не могла даже пошевелить рукой, чтобы взять меня за руку, как это было у родового дерева или на холме, с которого наблюдали издевательства захватчиков над нашими соратниками. Не понимал, что происходит с ней. Мы никогда раньше не болели. Мне так хотелось, чтобы она спросила меня о чём-либо, просто мечтал услышать её тонкий голосок и снова почувствовать прикосновение её руки. Но она даже не узнавала меня теперь.

      – Achit Olora! Живи…

      Но она в ответ, еле слышно:

      – … аккха… акх… аакккаах… ахха… хаа…

      В голове путались мысли, переворачивались и сталкивались, тяжёлые и тёмные, словно небесные волны, где гневаются вышние в худые времена. Что со мной случится, когда меня коснётся небо? Умру ли сразу? Или просто изменюсь? Представлял тропу, по которой мне предстояло пройти. Выбежал наружу, чтобы показаться перед вышними. Там, высоко надо мной, переливалось тёмное небо и оттуда лились небесные слёзы, теперь стекающие с моих длинных волос. И прокричал тогда раздирающим горло воплем, что есть мочи:

      – Yacoron Atmayec Wayai Xiraxi! Zahana Wayohec! Agonec Wayaxerax! Покажи себя! Лучше возьми мою душу и подари жизнь моей жизни!!! – Упал на колени и не мог сдержать накопившиеся слёзы, быстро слившиеся с каплями дождя, но продолжал свою речь: – Лучше отбери бренную жизнь твоего преданного раба, если заберёшь возлюбленную жизнь его жизни!

      Пусть накажет меня, если есть за что! Вдалеке небо тревожно громыхало. Вспышки вышнего пламени соприкасались с землёй. Ждал, пока меня ударит вот так же. Пронзит насквозь до самых пят, чтобы запомнил, каково чувствовать это – остаться одиноким без своей любимой на всю оставшуюся жизнь.

      Верни