В любви и боли. Прелюдия. Книга первая. Евгения Владон

преподаватели собирали едва не личную коллекцию всех этих вещей именно собственноручно и по крупицам, не брезгуя, правда, помощью самых активных и преданных студентов.

      Если ты хотел что-то выпросить, либо выклянчить у какого-нибудь профессора того или иного факультатива нужный тебе предмет, то тебе следовало для начала заработать безупречную репутацию самого обязательного, ответственного и крайне прилежного учащегося на весь колледж. К счастью, я входила в то самое привилегированное число везунчиков, коим без особых проблем и расписок под личное имущество могли одолжить нужный кусок материала, драпировки или целую трёхметровую глыбу какой-нибудь ветхой декорации. А, главное, я могла не спешить с их возвратом. И, как правило, я брала вещи, на которых скопился самый толстый слой пыли, и, по обыкновению, я эту пыль не вытирала.

      В тот самый звёздный момент, когда по мастерской прошёлся раскат трели дверного звонка, я подкатывала (вы не поверите) камин на колёсиках к краю одного из своих тематических «натюрмортов». По своим формам, весу и размерам, камин оказался на редкость близок к своему оригинальному сотоварищу. У меня как раз проступила испарина на лбу, спине и подмышками, когда слух накрыло вместе с шипением подскочившего кардиодавления долгожданным звонком.

      Я враз остановилась, выпрямилась и обернулась к дверям, хотя и не бросилась к ним со всех ног в ту же секунду. Выбившаяся из хвоста прядь опять свисала с моего блестящего от испарины лба, неравномерно раскачиваясь от моего учащённого и очень порывистого дыхания. Я по привычке дунула на неё, но она тут же вернулась на прежнее место, перекрыв мой правый глаз. А ещё у меня скрутило живот, а коленки охватило слабой дрожью. Безусловно, я могла списать все эти симптомы к своим последним физическим упражнениям, но я слишком хорошо знала, что… камин здесь ни при чём.

      Машинально или же на условном рефлексе я глянула на себя вниз. Ха! Вовремя, что называется. Почти целый час изнурительных акробатических телодвижений не мог не оставить на моей внешности соответствующих следов, но не в этом суть, как говорится. Вовремя, как говорится, вспомнила, что специально вырядилась в свою рабочую «робу»: старую мужскую рубашку-шотландку в чёрно-белую полоску и клетку и в ещё более старые бриджи с лямками. Блеск! Если учесть, что и рубашка была не по моим плечам, так и бриджи на три размера превосходили мои нынешние габариты. Но ведь согласитесь, как бы я толкала этот камин в строгом вечернем платье и элегантных туфлях на высокой шпильке?

      И уж если на то пошло, мне по любому требовались стопроцентные гарантии и хоть какая-то подстраховка всем моим одержимым сомнениям. Я собиралась убедить не только Сэм и себя, а в первую очередь Дэниэла, что все мои планы на его счёт связаны только с моей дипломной работой. Да, это мой оригинальный ход! Никаких шёлковых блузочек, мини-юбочек и обтягивающих слаксов. Я помешанный на своей работе фотограф! И во всей этой истории, меня волнует только моя личная роль в качестве творческого созидателя.