В любви и боли. Прелюдия. Книга первая. Евгения Владон

мой пытливый взор, словно мощнейшим магнитом. Даже не знаю, какие его черты были самыми интересными, а то и завораживающими. Высокие скулы и в меру упрямый подбородок? Захватывающий изгиб будто лепных губ с выразительной «окантовкой» по краю? Или же прямой, идеально точёный нос – не слишком большой и уж конечно не до смешного маленький? А может это были глаза под сенью густых, практически чёрных бровей? Их необычный глубокий цвет со способностью заглядывать в чужую душу и видеть то, чего не следовало там видеть?..

      И, похоже, я и вправду малость залипла на всей этой едва ли реальной картинке. И рот мой всё-таки округлился. Словно собиралась до этого что-то сказать, но так и не сказала, поскольку не ожидала увидеть то, что увидела. Ещё и голову пришлось слегка задрать. Правда он был выше меня всего на полфута, хотя ощущение, будто я почти дышала ему в пупок казалось весьма близким.

      – Привет! – изящные изгибы темных губ незнакомца дрогнули вроде как в располагающей и одновременно сдержанной улыбке скромного, но, увы, незваного гостя.

      Думаю, не имеет смысла рассказывать о том, какое обычно оставляют о себе впечатление настоящие фотомодели, стоит их узнать чуть поближе. Красивая визуальная картинка чаще не совпадала с внутренним содержанием интеллектуальной начинки определенного индивидуума. Стоило такому существу открыть свой красивый рот и у тебя тут же возникало страстное желание его опять закрыть.

      Так вот… В тот момент подобного желания во мне так и не всколыхнулось. Зато всколыхнулось что-то другое.

      – Привет! – в действительности же, я удивленно выдохнула в ответ, заморгав часто глазами, будто мне бросили в них пылью. Может пыталась сморгнуть с них представшее передо мной «видение»?

      Честно, но я, правда, не знала, как реагировать на происходящее. Мысли спутались окончательно и безнадёжно.

      Я смотрела в его необычное (не скажу что прям всё такое идеально красивое и безупречное в каждоё чёрточке) лицо, и понимала, что тупею с каждой улетающей с прощальным свистом секундой всё сильнее и безнадёжнее. Он был (как бы это поточнее выразиться?) обворожителен, притягателен и крайне мне лицеприятен. (Да, как-то так). А ещё у него была охренительная шевелюра густых тёмно-каштановых волос, нестриженных, наверное, с середины прошлого года.

      Есть такие люди, которые только одним своим появлением вызывают неконтролируемую бурю ответных симпатий со страстным желанием привлечь их внимание к своей скромной персоне во что бы то ни стало. Вплоть до того, чтобы совершить какую-нибудь откровенную глупость, там спрыгнуть с небоскрёба на тарзанке и проорать конкретное имя во время всего полёта. Тогда я, конечно, была ещё слишком далека от столь радикальных методов, но часть своих любимых неосознанных глупостей всё же успела перебрать: судорожно сглотнуть, быстро захлопнув рот, дунуть на выбившуюся над щекой прядь волос и под конец (будь оно неладно!) прикусить край нижней губы. После моей последней конвульсивной манипуляции,