Так не бывает. Лия Сапир

позаботиться о подарке для папы.

      Угораздило же отцу родиться 1 мая.

      – Да, и не устану повторять тебе, что ты занимаешься ерундой. Ладно, я стерпела, когда ты пошла на филологический, вместо финансово-юридического. Но когда ты решила пойти психологом к этим малолетним преступникам…

      – Мам, они не преступники, они просто… сложные, – прервала я ее и стрельнула в нее гневным взглядом. – Это мой выбор.

      Мама недовольно сжала губы. Мы не любили поднимать эту тему, все мои родные прекрасно знали причину, почему я выбрала именно этот путь, а не спокойно пошла под крыло к отцу в его офис.

      Когда мы только приехали в Москву первый год для меня и особенно для моих родных был адом. У меня начались сильнейшие перепады настроения – недели рыданий и истерик сменялись неделями полной апатии. Родители водили меня к психологам. Я уже и не помню, сколько их было, но ни один не мог мне помочь. И только Людмила Петровна, мой последний врач, вытащила меня из этого состояния. Она применяла нестандартные методы лечения, и окунула меня в другую реальность, показала, что другим может быть хуже. Психолог познакомила меня с другими такими же подростками, и именно она повлияла на мой выбор профессии.

      Из-за сложной жизненной ситуации плюс переезд в другой город, я пропустила учебный год в школе. А знаете, как сложно прийти в незнакомую школу в 11 класс, причем, когда все остальные на год младше. Тогда я поняла, что подростки бывают очень жестокими. Если бы не Людмила Петровна, которая умело выключала мою агрессию, мне кажется, я принесла бы в школу дробовик и расстреляла бы этих мерзопакостных малолеток.

      – Наконец-то, – я увидела освободившееся место.

      Мне пришлось втиснуть свой «Лексус НХ» между какой-то маздой и столбом. Еще раз мысленно отругала отца, что он купил мне такой громоздкий автомобиль и такой примечательный. Как только накоплю денег, сразу же сменю этот джип на что-нибудь попроще. А то приходится парковаться в конце улицы и идти пешком на работу, так как в школе для сложных подростков пока не в курсе, кто мой отец. И мне с трудом удается скрывать свое благосостояние. Да, конечно, я привыкла к деньгам родителей и то, что у меня с самого детства все есть, но сейчас мне до боли в висках хочется что-то сделать для мира, чтобы я была личностью, а не просто «дочкой Зарецкого». Можете считать это бунт подростка-переростка. Хотя мне уже 27 лет. Но так получилось, что все ко мне приходит с опозданием, так как в период с 17 до 19 лет меня не существовало.

      Выйдя из машины, я осмотрелась. Да уж… припарковалась криво. Надеюсь, владелец «мазды» не очень толстый. Но все равно оставила записку со своим номером телефона, не хочется, чтобы поцарапали машину. И, надеюсь, мы с мамой не очень долго будем бродить по гипермаркету. Мама вышла из машины, поправив меховой жакет и юбку. Какая же она у меня красивая! Короткие светлые волосы уложены в аккуратную строгую прическу, фигура не утратила стройности и при взгляде сзади, маму можно принять за тридцатилетнюю девушку. На лице мало морщинок, но они не портят ее уточенной красоты, наоборот придают шарма. Мама никогда не колола себе всех этих новомодных штук, типа ботокса, хотя регулярно посещает спа-салон.

      И