Навклер Виал 6: Обязанности верных. Алексей Егоров

встретился взглядом с Хенельгой и тут же отвел его.

      Видать, потянуло на экзотику.

      – Нет, местные не искушены в искусстве резьбы.

      – Согласен, хотя их поделки тоже неплохие. Звериный стиль мне очень нравится.

      – Пусть так. Дальше нашего славного Саганиса эти обереги не идут. Виорент не интересуется ими. Лишь рипены, купленные в качестве стражей, приобретают их.

      Аристогитон кивнул, рассказав, чему стал свидетелем. Сколь чудные он изделия не привозил на юг, на них смотрели не как на самобытные изделия, а как на жалкие потуги повторить творения цивилизованных людей.

      Всё, находящееся за кругом земель, есть тьма и грязь.

      Варвары, использующие золото и серебро для брошей и амулетов, оскверняют благородные металлы.

      – Потому наши собратья покупали их на вес, как металл, – закончил Аристогитон и добавил, подумав: – впрочем, я не остался без прибыли.

      – Южане не жили в наших холодных краях, им не понять, – успокоил лежащий справа друг и поднял кубок. – За Саганис и его граждан!

      Выпили, на время беседа прекратилась. Внимание граждан Саганиса переместилось к столу.

      – И ты угощайся, Фриза, – разрешил Аристогитон.

      Хенельга благодарно кивнула и взяла одну маринованную сливу. Долго ее мусолила, прежде чем съесть. Иначе бы не удалось протолкнуть через сжатый пищевод.

      – Благородство души в неблагородном теле, – заметил данай.

      – Даже варвары не чужды красоты. Их женщины понимают, как следует вести себя под взглядом мужей.

      Хотя само по себе присутствие на пирушке уже неприлично. Она рабыня. Пусть изображает матрону, коль считает это необходимым.

      Гости не удивились бы, начни Хенельга пожирать все, что находилось на столе, с жадностью волка.

      Хенельга неспешно пила разбавленное вино. Ей наливали не из общего кратера, а принесли отдельный кувшин с напитком. Смесь крепче, чем у свободных.

      – Красивая одежда едва ли сделает ее похожим на человека, – подал голос один из друзей.

      – Фризийские рабыни в красивом гиматии лучше, чем без оного, – возразили ему.

      – Не станет ли ее внешний вид оскорблением?

      – О том я и желал спросить вас, друзья, – вздохнул Аристогитон. – Понимаю, что дарить намерен ее талант, боюсь, оскорбить достойного человека. Не каждый способен оценить подарок, со стороны как он будет выглядеть?

      – Не беспокойся, я заранее предупрежу его, – махнул рукой хозяин пирушки, – в нашем возрасте уже не радуют сюрпризы. Мы жаждем внимания.

      – Именно это я и намерен сделать, друг мой! – воскликнул Аристогитон, поднимая киаф.

      – На том и сговоримся. За удачу! За удачу нашего друга! Пусть боги и каждому из нас преподнесут такой неожиданный подарок!

      После возлияния, закрепившего сделку, Хенельгу увели. Ее показали благородному собранию. Более присутствие рабыни не требовалось. Мужчины желали отдохнуть, освободившись от назойливого внимания женщин. Даже рабыни могли нарушить чистоту их общения. В саду остались лишь