Я спас СССР. Том II. Алексей Вязовский

диктофона. – Я на субботу и воскресенье собираю Пленум ЦК. Проиграем запись товарищам, послушаем, что они скажут. Бомбу на борту самолета нашли, один из моих охранников уже сознался. Сразу, как взяли у всей смены смывы рук. Даже результатов экспертизы дожидаться не стал – сразу раскололся. Вот его признание. Пока от руки написал, но потом следователь все правильно оформит. Ознакомьтесь.

      По рукам пошел рукописный документ. Мужчины читали его с мрачным видом.

      – Значит, все-таки Семичастный – зачинщик, – вздохнул Микоян. – А Захаров?

      – Тоже в деле, – Хрущев протер лысину платком.

      – Но зачем же было стрелять?! – Кириленко наклонился вперед, чтобы Косыгин и Козлов не заслоняли ему первого секретаря. – Арестовать их и судить!

      – Так получилось… – Хрущев помялся. – Они первые начали стрелять, когда пытались отобрать эту пленку, там еще разбирательство идет… А потом – и Семичастный, и Захаров оба выжили, врачи их подлатают, и они сядут на скамью подсудимых. Я вам обещаю.

      В дверь зала, постучав, зашел Литовченко. Полковник, наклонившись, что-то прошептал Хрущеву. Тот удовлетворенно кивнул. Дождавшись, пока Литовченко выйдет, продолжил:

      – Нам сейчас надо решить, что с этими делать… – Никита Сергеевич небрежно кивнул на сидящих напротив него.

      – Слово Лени против нашего, – таким же уверенным, как и вначале, голосом произнес Воронов. – Доказательств нет, предъявить нечего. Это во-первых. Во-вторых, мы ничего не знали ни о бомбе, ни о покушении. Речь шла только о том, чтобы вынести на пленум вопрос о твоей отставке. Думаю, ты, Никита Сергеевич, и сам это прекрасно понимаешь. Все остальное – глупая импровизация Семичастного и Шелепина. Пусть они за нее и отвечают.

      – А где сейчас Александр? И Леонид? – Косыгин оторвался от протокола и вопросительно посмотрел на Хрущева.

      – Их арестуют. – Никита Сергеевич посмотрел на наручные часы. – Наверное, уже арестовали.

      В депутатском зале воцарилось напряженное молчание.

      – Короче, мы посовещались, и я решил… – Хрущев подвинул к четверке листки бумаги. – Ответчиками по делу выступят Семичастный со своим подручным Захаровым, а также привлеченные ими Брежнев и Шелепин. Вы же четверо, дабы избежать еще большего ущерба для репутации нашей партии и первого в мире государства рабочих и крестьян, сейчас напишете заявления об отставке и выйдете из состава Президиума.

      – С какой формулировкой? – уточнил Косыгин, подняв глаза от протокола.

      – За проявленную политическую близорукость. И тихо, военными бортами, сегодня же вы улетаете послами в Непал, Бирму, Коста-Рику и Гаити.

      – У нас разве там… – Полянский сглотнул вязкую слюну. – Есть дипломатические представительства?

      – Теперь есть. Пять минут на размышления не даю.

      Глава 3

      Традиций и преемственности нить

      сохранна при любой неодинакости,

      историю нельзя остановить,

      но можно основательно