Кубанский огонь. Николай Свечин

не объяснял.

      – Александр Петрович, вы наводили справки об этом пожаре?

      – Точно так. Подходит только один случай. И как раз за два дня до ареста Кайтлесова. В юрте станицы Ширванской непонятно от чего ночью загорелась скважина на участке номер три товарищества «Лианозов с семьей». Погибли два человека.

      – Все как описывал наш собеседник.

      – Да. Но что за снаряды? Цук, точно они их не рукой бросили?

      – Э, ваше высокоблагородие! Нет такой руки, чтобы бросать огонь на сто саженей!

      – Так что же это было?

      – Я не знаю. Но потом мы пили водку в трактире «Биржа». Это на Сенной. Варивода дал мне сто рублей и хорошо угостил. Вот. И Рыжий ему сказал: ловко получилось, как тогда в девятом.

      – В девятом? – хором спросили сыщики.

      – Ага. Наверное, они имели в виду девятый год.

      Лыков повернулся к кубанцу:

      – У вас был тогда большой пожар на нефтяных промыслах?

      – Был, Алексей Николаевич. Но я впервые слышу об этом от арестованного. Цук, костогрыз гололобый[28], ты почему мне раньше об этом не рассказывал?

      – Забыл, ваше высокоблагородие. А вот теперь вспомнил.

      – Ну-ка сыпь, о чем еще умолчал?

      – Да уж все сообщил, больше нечего. Только осталось, что атаман Рыжему ответил.

      – И что?

      – Он сказал: да, сильная штука кубанский огонь.

      – Кубанский огонь… – повторил Лыков, подсаживаясь ближе к арестанту. – Что Варивода имел в виду?

      Горец лишь развел руками:

      – Я не знаю. Больше разговора об том не было, они позвали баб. А через два дня господин Пришельцев меня арестовал.

      Сыщики вышли из ворот тюрьмы в задумчивости.

      – На что это похоже? – первым спросил Алексей Николаевич.

      – У нас была банда «факельщиков», – вспомнил кубанец. – Девять человек убили, прежде чем мы их поймали. Вот на них похоже.

      – Но сходство лишь в факелах, – возразил статский советник. – А тут нефтяная качалка загорелась не от них. Лезгины не подпустили бы Рыжего на расстояние броска. Огонь прилетел со ста саженей. Даже не огонь, в небе было темно. Прилетела зажигательная бомба и воспламенила все вокруг. Как это возможно?

      – Никак, – заявил коллежский асессор. – Туземец все это придумал, чтобы придать себе важности.

      – И про трубу с ранцем и чемоданом?

      – Конечно. Бессмыслица. Такого не существует.

      Но командированный не был в этом так уверен:

      – «Кубанский огонь». В старину был «греческий огонь». Мы учили в гимназии, я помню. Греки придумали какой-то горючий состав, которым они поджигали корабли противника. А запускали смесь в глиняных горшках с помощью пращей и катапульт. Есть сходство.

      – Думаете, у Рыжего была праща? И он метнул свою зажигательную бомбу так далеко?

      – На сто саженей и пращой не добросишь, тут черкес явно приврал. Но на двадцать-тридцать – вполне.

      – А что за смесь?

      Алексей Николаевич напомнил собеседнику:

      – От

28

Костогрыз, гололобый – оскорбительные прозвища, которые казаки давали горцам.