Олигархов надо (ка)лечить. Надежда Волгина

тело его опустилось что-то сухое и невесомое, а еще пахнущее чистотой и свежестью, Савелий снова позволил себе закрыть глаза.

      – Не притворяйся мертвым! – тут же нарушил нирвану злобный голос. – Сейчас уколы буду делать. Ворочать тебя у меня не осталось сил. Так что, сам, давай, подставляй мне задницу.

      – Злюка! – получилось выговорить.

      – Что?! Что ты сказал? – склонилась над ним девушка.

      В нос ударил запах полевых трав и цветов, а глаза встретились с колючими и зелеными. Она еще и ведьма.

      – Злюка! – повторил Савелий.

      – Надо было бросить тебя умирать в лесу, – скривила она полноватые губы в улыбке. – Мне же меньше хлопот… Поворачивайся, кому говорю. Хватит умирать, раз родился в рубахе. Кроме порезов да синяков на тебе ничего, даже вывиха не нашла.

      Она снова исчезла из поля зрения, а Савелий попробовал повернуться набок. Малейшее движение отдавалось болью во всем теле. Казалось, что ни единой целой кости у него не осталось. Но если верить этой злюке, то все они целы. Так чего же он расклеился словно кисейная барышня?

      Повернуться получилось, но на это ушли все силы, и он снова едва не потерял сознание. Голова еще долго кружилась, и без того расплывчатые очертания комнаты крутились перед глазами.

      Его самолет потерпел крушение. Сам он чудом выжил, и за свое спасение должен благодарить эту злую незнакомку. Все это Савелий отчетливо осознавал, как и помнил все до мельчайших подробностей, кроме той части, как оказался в этом доме. Одного не мог понять – что случилось с самолетом, отчего загорелся двигатель? Но с этим он разберется потом. Сначала нужно все до конца осознать.

      – Так! Вколю тебе тройчатку – это собьет жар и усыпит тебя. Еще антибиотик, чтоб заражения крови не заработал. А потом, усни уже, пожалуйста, и позволь мне заняться своими делами.

      Он бы ей ответил, если бы позволили силы. Во рту поселилась Сахара, а губы и язык отказывались подчиняться. Да и глаза с трудом получалось держать открытыми. Ладно, если доживет до завтра, то завтра и выскажет ей все. А пока… Черт! Больно-то как! Это не укол, а орудие пыток. Хорошо, если задница не отвалится, а вместе с ней и нога.

      – Теперь спи! – накрыла она его снова простыней. – Пока так, укрою потеплее, когда спадет температура…

      Она выключила свет в комнате и тихо прикрыла за собой дверь. По воздуху она что ли выплыла – шагов Савелий не разобрал. Но без нее и в темноте было как-то спокойнее. Еще бы задница так не болела.

      Засыпая, он вспомнил разговор с начальником охраны.

      – До меня дошли слухи, что твоим отцом интересуются теневые личности. Кому-то он перешел дорогу. Не знаешь, кому?

      – Понятия не имею. А что за слухи?

      – Якобы, увел он у кого-то крупного клиента, подослав к тому своего шпиона.

      – Первый раз слышу. У кого?

      – Рогожин. Слышал о таком?

      – Фамилия знакомая…

      – Крупный заводовладелец. Бизнес строил еще в лихие девяностые, на грязных деньгах, как