Посейдень. Сергей Иннер

сложным, а мы все – лишь невольники хаоса, залежавшееся ктххх у фундамента мироздания. Хц-кхххххх, уважаемые пассажиры.

      Я расстёгиваю ремень безопасности и перебираюсь через спящего великана. Девушки-Весны уже долго нет. Не могла же она выпрыгнуть из самолёта? Парашюты ведь только за шторкой у бизнес-класса. Не могла же она утонуть в собственных глазах? Возможно, но маловероятно.

      Тут дверь туалетной кабины открывается, и Девушка-Весна, улыбаясь, шагает ко мне навстречу. Выглядит согревшейся. Ровно через десять секунд из той же кабины выбирается правовед. Он воровато крадется к своей оставленной пастве, но выглядит очень довольным. Близость красотки Смерти во всяком пробудит животное. Ты больше не будешь прежним, даже если просто заговорил с ней. Допустим, просто похвалил её выбор в одежде – и всё, пиши пропало. А уж если тебе, чего доброго, выпала честь поцеловать ей руку, то можешь завтра не ходить на работу – лучше вместо этого начни привыкать быть самим собой. И чем больше ты сблизишься с ней, тем больше она тебе позволит, как и всякая подобная ей женщина. Но тем меньше останется времени, чтобы распорядиться вверенными тебе силой и мудростью, вот какая штука.

      Из волос Девушки-Весны выпадают и катятся по полу несколько цветных бусинок. Чувствуется близость ноября. Беру с верхней полки сумку и направляюсь к выходу. Говорю же, странный был день. Впрочем, к концу полёта бытие, судя по всему, вернулось на круги своя. Значит, у меня ещё есть немного времени. Подали трап.

      10 Теннисистка сердцами

      У меня есть знакомая теннисистка сердцами. Играет мужскими сердцами в теннис. Кровь из них разбрызгивается, пачкая её мокрый белый топ. Её коротенькую белую юбку. Макроскопические алые брызги оседают на её загорелых голенях и сбитых коленях. Машина подаёт новые сердца, а теннисистка лупит ракеткой да вскрикивает одновременно гулким хлопкам. Отличный гейм, теннисистка сердцами. Но однажды и ты пропустишь удар.

      11 Рецензенты

      Вот посмотрел я «Левиафана» Звягинцева. Было довольно поздно, и я вскоре лёг спать. Утром выхожу из квартиры и вижу: на лестничной клетке моя соседка курит в великой задумчивости. Я даже «здравствуйте» не успел сказать, а она мне:

      – Знаешь, Серёжа, какой вопрос я бы задала господину Звягинцеву?

      – Нет, – говорю, – Галина Олеговна. Не знаю.

      Она молча смотрит в окно на мусорные баки. Я думаю, что разговор окончен, и уже прохожу мимо, но тут соседка резко поворачивается ко мне и с жаром выпаливает:

      – А такой! За что ты, господин Звягинцев, так Россию не любишь? Или не родина она тебе, как и исполнителю заглавной роли, теперь уже канадскому гражданину Серебрякову? Как же ты родную свою мать в голом неприглядном виде на показ, на посмеяние?! А запад ликует, номинирует – вот успех-то!

      Я, признаться, немного опешил. Но улыбаюсь.

      – Интересный вопрос, – говорю. – Даже не представляю, что Звягинцев бы вам ответил.

      – То-то