Новые сказки не нашего времени. Елена Александровна Чечёткина

доктор Феддинг, робопсихолог.

      – То, что я наблюдал у Рупа – это классический пост-травматический синдром, – бодро начал Молэй. – Я часто сталкивался с ПТС у молодых здоровых людей, в частности, у своих ординаторов после первой смерти их пациента. У моих ЛУЧШИХ ординаторов. Именно в такой ситуации оказался вчера Руперт, и я рад, что он отреагировал как будущий хороший врач. Кстати, ПТС хорошо поддаётся психотерапии.

      – И вы применяли психотерапию к роботу, доктор? – ядовито осведомился координатор.

      – Конечно, – спокойно ответил Молэй. – Удивительно адаптивная психика: одного сеанса оказалось достаточно, чтобы снять основные симптомы, в частности, грубое нарушение координации, которое я вчера описал по телефону. Вы сами можете видеть прогресс (Руп, пройдись, пожалуйста, по комнате). Психически сейчас он в пределах нормы. Думаю, через неделю и неврологические симптомы ПТС исчезнут полностью.

      – Боюсь, доктор, вы всё же недооцениваете разницу между роботом, даже человекообразным, и человеком. Вы не возражаете, если наш робопсихолог осмотрит Руперта? – спросил координатор.

      – Разумеется! Буду только рад, коллега, – Молэй поклонился в сторону молчаливо сидящей женщины с сединой в коротких волосах. – Надеюсь, мы поддержим профессиональные контакты и в будущем. Руперт, – обратился он к роботу, – проводи, пожалуйста, доктора Феддинг в свою комнату. После осмотра оставайся там; я сам к тебе зайду, когда совещание кончится.

      Вечером, в конце психотерапевтической прогулки по парку доктор Молэй говорил Руперту: «Я с удовольствием читаю твой дневник – ты хорошо пишешь. А ты не думал записывать истории жизни, которые рассказывают тебе пациенты? Некоторые захотят писать сами, некоторые не смогут, и ты им поможешь. История жизни осмысляется, приобретает цельность, сохраняется. Этот метод называется мемуаро-терапией. Можно с их согласия помещать записанные и отредактированные истории в интернет, на сайт нашей клиники. Я уверен, что активное осмысление и, так сказать, «вечная память» в сети снизит страх напрасно прожитой жизни, страх забвения, страх смерти. Следовательно, и твоё напряжение после смерти человека, о котором ты заботился, тоже понизится. Каждый раз выводить тебя из ПТС слишком хлопотно. Лучше будем дружить с Первым Законом, верно?» Руперт согласно кивал, шагая рядом с шефом туда, где его любили и ждали. В парке темнело, и в корпусе зажигались окна. Загорелись фонари снаружи – у заднего входа стояла перевозка. Руперт рванулся туда. Доктор Молэй, ругнувшись, поспешил к центральному входу.

      Это оказалась не перевозка, просто привезли продукты на завтра. Руперт обогнул фургон и вошёл в здание. В коридоре было тихо: все постояльцы уже спали или готовились ко сну. Вдоль пустого коридора и череды закрытых дверей Руперт шёл к центральному входу, навстречу доктору Молэю. Он уже миновал последнюю дверь, когда услышал тихие звуки – вроде музыка? – из прохода, ведущего к столовой и, по совместительству, залу собраний и концертов. Он свернул туда. Два силуэта в сумраке холла. Перебор