Брак с Медузой. Теодор Старджон

без отлагательства. Иначе…

      После этого она выскочила из кровати и выставила нас из комнаты.

      Я ненадолго умолк, и Стерн спросил:

      – И что было дальше?

      – Ну, – ответил я с коротким смешком, – она привезла его обратно. Если хорошенько подумать, забавная ситуация. Три месяца она нами командовала, распоряжалась, так сказать, как петух в курятнике, и тут вдруг мы устанавливаем свои правила. Мы делали что могли, чтобы соответствовать ее представлениям о том, как надо жить, но тут, видит бог, она зашла чересчур далеко. Свое она получила с того мгновения, как захлопнула за нами дверь своей спальни. У нее был под кроватью большой фарфоровый горшок, так вот, он вдруг взлетел в воздух и врезался прямо в зеркало на ее туалетном столике. А потом выдвинулся ящик из ее комода, оттуда вылетела перчатка и шлепнула ее по лицу.

      Она попыталась спастись в кровати, но едва забралась туда, как на постель обрушился целый пласт штукатурки. Потом в ее маленькой ванной комнате сорвало кран, и как только раковина переполнилась, все ее вещи попадали со своих крючков. Тут она решила выскочить в коридор, но дверь заклинило, а когда она изо всех сил потянула за ручку, дверь перестала сопротивляться, и она упала на пол. Тут мы вошли и укоризненно посмотрели на нее. Она рыдала. До этого мгновения я даже не представлял себе, что она на это способна.

      – Так вы вернете назад Малыша?

      Она все лежала и рыдала. А потом посмотрела на нас, такая жалкая. Мы помогли ей подняться и сесть в кресло. Она посмотрела сперва на нас, потом на зеркало, потом на изуродованный потолок и только потом прошептала:

      – Что случилось, что случилось?

      – Вы увезли отсюда Малыша, вот что, – проговорил я.

      Тут она подскочила с места и объявила низким таким, полным настоящего испуга, но сильным голосом:

      – Что-то упало на дом. Наверное, самолет. Или же случилось землетрясение. О Малыше мы поговорим после завтрака.

      Я сказал:

      – Еще порцию, Джейни.

      Тут ей на голову и грудь плеснуло водой, отчего ночная рубашка облепила все ее тело, что, кажется, расстроило ее больше всего. Косы сами собой поползли вверх, заставив ее в конце концов вытянуться в струнку. Она собралась завопить, но пудра, брызнувшая из баночки на туалетном столике, залепила ей рот. Она принялась выковыривать ее.

      – Что вы со мной делаете? Что вы со мной делаете? – залилась она наконец слезами.

      Тут Джейни так посмотрела на нее, заложила руки за спину и с таким достоинством ответила:

      – Ничего. Мы не делали ничего.

      А я добавил:

      – Пока не начинали. Так будет Малыш дома или нет?

      Тут она как закричит:

      – Прекратите! Прекратите немедленно! Прекратите говорить об этом монголоидном идиоте! От него нет никакой радости! Даже ему самому.

      Тогда я сказал Джейни:

      – Тащи крыс.

      Немедленно за плинтусом что-то прошуршало. Мисс Кью прикрыла лицо обеими ладонями и осела в кресле.

      – Только не крысы, – проговорила она. – В этом доме никогда не было крыс.

      Тут послышался красноречивый