Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 1. Макс Фрай

пополудни, и, кстати, у входа никаких желтых фонариков; впрочем, это как раз понятно – спасибо, боже, наконец мне хоть что-то понятно! – если они не вмонтированы в стену, а просто развешены, наверняка их снимают перед закрытием и уносят в помещение, чтобы вороватые деклассированные элементы не искушать.

      Ладно, бар он увидел, и не то чтобы это хоть что-нибудь прояснило. Для прояснения, как ни крути, хорошо бы встретить того мужика и расспросить, что с ним случилось; звучит, как заведомо нерешаемая задача, однако Эдо твердо усвоил правило: если хочешь кого-нибудь случайно встретить, просто ходи по городу и хоти. Но только как следует, страстно, всем сердцем хоти! «Страстно, всем сердцем» тоже звучит не особо обнадеживающе, но он всегда умел себя накрутить, выдать желаемое за очень желаемое, за настолько желаемое, что без него не прожить. Вот остановиться, сказать себе: «хватит», вспомнить, что на самом деле не очень-то надо, остыть гораздо труднее, поэтому если уж начал хотеть, хоти до победного конца.

      У него уже столько раз получалось как бы случайно встретить в городе тех, кого захотел, что сейчас почти не сомневался в успехе. Только слегка опасался, что если тот мужик, топтавшийся возле бара, все-таки был призраком, может получиться неловко: он уже давным-давно здесь, вьется над головой, подает какие-нибудь сигналы, а я его не вижу, не слышу и даже толком не верю в него, – думал Эдо, до сих пор ни разу не встречавший призраков на Другой Стороне. Чего только в последнее время здесь ни навидался, но призраков – все-таки нет. Чего не было, того не было. С другой стороны, это только к лучшему. Не надо нам тут никаких призраков, мертвым не стоит крутиться рядом с живыми, ничего хорошего из этого не получается, если верить моим же собственным – пока еще, к сожалению, не воспоминаниям, а найденным дома записям о четырех, даже страшно подумать, насколько давних путешествиях в Элливаль.

      Теперь, задним числом, он страшно жалел, что не вел дневники постоянно, очень бы пригодились. Но ладно, хотя бы в поездках что-то записывал, всякий раз специально покупая для этого новую тетрадь.

      «Мертвецы Элливаля живут, как волшебные феи из старинных легенд, а все равно не сказать, что довольны своей судьбой. А здесь, на Другой Стороне, быть призраком, наверное, вообще полная жопа, – думал Эдо, пока шел вдоль реки. – Живым еще туда-сюда, местами вполне неплохо, но стать здесь призраком лично я бы ни за что не хотел».

      В общем, в призраков Эдо не особенно верил – для их же блага. Зато верил в силу своих желаний и совершенно не удивился, когда увидел мужчину, одиноко сидящего на лавке. Узнал его прежде, чем на самом деле узнал; то есть в лицо, пожалуй, и вблизи не узнал бы, видел же только силуэт в темноте. Но сразу понял, что перед ним не местный, а человек с Этой Стороны. Специально распознавать своих он никогда не учился, да и нечему тут учиться, это просто невозможно не чувствовать, как невозможно не чувствовать резкий запах, если у тебя не заложен нос.

      Словом, он понял, что перед ним путешественник