Ездовой гном 3. Торг. Михаил Владимирович Уткин

указал на лезвие, но жестом остановил вопрос готовый сорваться с губ. Он одним решительным движением положил руку на вращающийся диск, тот чуть прокрутился и замер. Гм, не поранил, не сточил кожу… еще какой-то мастерский фокус. Громодар быстро снял точило и поставил второй круг. Серый и ворсистый.

      − Гм… «Войлок»… Я вообще-то думал, то из него валенки делают, ну… юрты еще всякие, кошмы даже или кошмЫ?

      − Не только, не только, − задумчиво пробормотал мастер, вновь раскручивая точило… или, как его? Войлочило теперь? Словно подтверждая мое недоумение, над инструментом повисли знаки вопроса. Гном же достал из кармана внушительный зеленый камень и зашелестел им о войлок.

      − Не понял… Так ювелирка же заблокирована, как ты?..

      Гном ухмыльнулся отрицательно покачав головой, буркнул странное:

      − Паста гои…

      Камень с этим странным названием начал быстро стачиваться, пачкая войлок поблескивающими полосами. Через несколько секунд гном дунул на остатки и сунул в карман. В руках вновь появился нож, коснулся вращающегося инструмента, зашипевшего как рассерженная змея, знаки вопроса «пузыря подсказки» подпрыгнули и слились во внятное: «полировальный круг».

      Полоска металла, зашелестела, прижатая большим пальцем. Прошло несколько секунд и когда гном перевернул ее другой стороной, ярко сверкнула гладкой поверхностью. Полировка прошла быстро, я присмотрелся к названию, ожидая, что нож расцветет новыми качествами, но тот хоть и заблестел как зеркало, новых свойств не получил. Впрочем, Громодара это совершенно не смутило.

      Он что-то напевал под нос и мял в руках ту самую «медную трубку». Согнуть полумесяцем ее было явно легко, а вот расплющить кончик просто стиснув его пальцами, без пассатижей едва бы кто смог, даже в игре. Интересно здесь показатель силы работает, или какого-то умения?

      А гном, продолжая священнодействовать, что-то быстро затолкал в расплющенный кончик, потом жестом фокусника щелкнул кремнем о кресало и внутри трубки затлело. Гном приставил эту изогнутую штуковину к уголку рта и как-то странно со всхлипом дунул. Из трубки вырвался язычок пламени.

      Гном победно ухмыльнулся, сжал ее зубами, потом придавил лезвие ножа к войлочному кругу, растопыренными козой указательного и мизинца. В пальцах правой руки появилась серебряная монета и припечаталась к отполированному лезвию.

      Я затаил дыхание, лишь на миг скосил глаза, ощутив как Кассиди выглянула у меня из-за плеча и шепнула:

      − Смотри, он дует на монету огнем из своей трубки! Спросим зачем?

      − Тс-с. Не надо ему под руку лезть, и так видишь держит и пальцами и зубами.

      Определенно старому гному совсем не просто, он явно изображает какой-то высший пилотаж кузнечного мастерства. Еле-еле выдыхая, из трубки сжатой зубами, коротенькую струйку огня, что плавила монету. Я почувствовал, как моим глазам стало тесно в орбитах, когда увидел, что на кончике большого пальца, которыми он придерживал серебро, начал вздуваться волдырь ожога.