Обреченный на бой. Роман Злотников

из каменных блоков, уже толпились такие же оборванцы, кучкуясь по своим грудам. Одноглазый притормозил, поджидая отставших, и зло скрипнул зубами, потом на его уродливом лице нарисовалось хитрое выражение, он оглянулся и, заметив Грона, кивнул ему исподтишка. Грон подошел. Одноглазый осторожно скосил глаз в сторону самой большой груды.

      – Видишь вон того, в коламе из дельфиньей кожы?

      Грон медленно кивнул.

      – Это Тамор, сможешь его вырубить?

      Грон минуту разглядывал противника. Тамор был огромного роста, с чудовищными мышцами, покрывавшими все тело как броня, он был обрит наголо, а на черепе темнела наколка – устрашающий дракон. Одноглазый торопливо зашептал:

      – Его груде всегда достаются самые выгодные корабли, мы пришли последними, поэтому на «приблудных» можем не рассчитывать, дай бог получить разгрузку хотя бы одного корабля, а Тамор берет себе всех «приблудных», кроме одного, а этого одного бросает остальным, как кость.

      Грон, не поняв, из-за чего столько возбуждения, прикидывал тактику. Такого громилу прямым ударом не пробьешь. Надо думать. Он немного поразмышлял, потом небрежно кивнул Одноглазому и двинулся к Тамору. Через несколько шагов двое из груды Тамора преградили дорогу:

      – Чего надо?

      – У меня слово к Тамору от Одноглазого.

      Один из преградивших дорогу громко заржал:

      – Чего надо этому уроду?

      Грон смерил его холодным взглядом и, презрительно растягивая слова, произнес:

      – Если бы ты был Тамором, а не результатом пьянки тупого гончара, я бы сказал тебе. – Он почему-то помнил, что этот громила приходил в бешенство, когда при нем упоминали пьяного гончара.

      Вся груда Тамора грохнула, а противник Грона побагровел и рванулся к обидчику.

      – Спин, – голос у Тамора был под стать размерам, – тебе не кажется, что он собирался ко мне?

      Тот, кого назвали Спином, развернулся, дрожа от ярости.

      – Тамор! Он… он…

      – Все здесь слышали, что он. Но тебе, Спин, придется подождать, пока он скажет мне то, что хотело передать это одноглазое рыбье дерьмо, и только потом он послушает, что скажешь ему ты.

      Груда снова заржала. Спин с большой неохотой отступил в сторону, открывая проход. Грон не торопясь двинулся вперед. Тамор с насмешкой рассматривал его.

      – Ну, чего надо этой заднице?

      – Он предлагает тебе отдать нам всех «приблудных».

      Груда, услыхав столь наглое предложение, замерла, ожидая немедленной расправы, но Тамор явно был умнее, он подчеркнуто лениво выудил из складки коламы горсть сухих ягод и, бросив их себе в рот, с набитым ртом спросил:

      – А если я не соглашусь?

      – Ты согласишься. – Грон постарался, чтобы его тон был таким же безразличным, как и у Тамора.

      – Тебе не повредит хорошая порка. – Тамор перевел взгляд за спину Грона. – Спин…

      – А сам, – перебил Грон, – или пузо болит?

      Тамор деланно удивленно приподнял