Танго втроем. Мария Нуровская

что я начала разочаровываться в театре, театр по-прежнему был самым главным делом в моей жизни и даже стал занимать все больше места в моем сознании. А вот на семейную жизнь меня не хватало. Не чувствовала я себя полноценной замужней женщиной, не умела справляться с этой ролью. Зигмунд, разумеется, никогда мне не выговаривал, если, к примеру, я забывала купить сахар или забрать его рубашки из прачечной, но я постоянно носила в себе чувство вины. Подспудно во мне жила мысль, что до этого у него были настоящая жена и настоящий дом. Трудно было назвать домом нашу однокомнатную квартирку. Меня сильно взволновало известие о том, что он собирается строить для нас коттедж.

      – Коттедж? – невольно вытаращила я глаза. – Дом?

      – Именно так. Дом. Наш настоящий общий дом.

      – Неужели у тебя есть на это силы? – тихо спросила я.

      Мы смотрели друг другу в глаза.

      – Вообще-то я рассчитывал на твою помощь.

      – Я… Я все время чувствую себя усталой.

      Зигмунд громко рассмеялся:

      – Ты слишком молода, чтобы такое заявлять. Это я могу так сказать. Но ты – ни в коем случае.

      «Ну понятно, я не имею права, – подумала я, – она была бы вправе такое говорить. Но тебя ведь это теперь не касается. Не касается, что творится с женщиной, с которой ты прожил больше тридцати лет. Сколько это дней и ночей? Тысячи и тысячи. Но оказывается, это не в счет. Можно себе сказать, что все начинаешь с начала… с кем-то другим. А если у этого другого нет никакого желания строить с тобой жизнь? Что тогда? Ей пятьдесят четыре года, еще приличный кусок жизни впереди. И что ей делать со своей жизнью? Дети взрослые, муж бросил».

      – Что это ты на меня так смотришь? – спросил он, хмуря брови.

      Безумная идея родилась почти одновременно с предложением, которое мне сделали в моем театре. Собирались ставить «Кабалу святош» Михаила Булгакова, и Бжеский, режиссер спектакля, хотел дать мне роль Арманды и подумывал о Зигмунде в роли Мольера.

      – Народ любит, когда на сцене играют супружеские пары, – рассуждал он.

      Я сразу поняла его задумку. Времена для театра наступили нелегкие. Надо было выбирать такой репертуар и таких актеров, которые бы могли привлечь зрителя. Отсюда это предложение мне и Зигмунду – в последнее время о нас много говорили. Тем более что всеобщий интерес к нам до конца не был удовлетворен, поскольку мы старались избегать интервью в прессе. А если уж давали, то ни слова не говорили о личной жизни. Возникшая у меня идея отдавала безумием, но я решила реализовать ее во что бы то ни стало.

      – Вы уже нашли кого-нибудь на роль Мадлены? – спросила я у Бжеского.

      – Еще думаю.

      – У меня есть для вас актриса.

      – Да? – удивился он.

      Оба они с Зигмундом взглянули на меня с интересом.

      – Пожалуй, я забегу к вам попозже, – сказала я.

      И стояла у него в кабинете уже через полчаса.

      – Ну, так что за предложение у тебя, Оля?

      Он смотрел на меня доброжелательным взглядом. Чувствовалось, что он любит меня. Впрочем, у него не было повода