Настоящая фантастика – 2013 (сборник). Андрей Дашков

Она обозначена как бог войны древних индейцев. Скульптура полностью повторяет нашего монстра, кроме незначительных деталей: в левой руке у него зажато рубило, в правой – человеческая голова. Хотя изваяние небольшое, истинные размеры легко определить именно по этой голове. Хотелось бы мне знать, каким образом древние индейцы могли столкнуться с подобными существами? И нашим коллегам «конусам» они, похоже, тоже неплохо знакомы.

      Никто, разумеется, не ответил. Наконец, Бертран отозвался:

      – Валдис и Барнс долго спорили насчёт структуры местной «почвы». Продолжаем движение.

      Вездеход втянул в себя кинжалы света. Энергию в аккумуляторах стоило беречь.

      Продолжать движение пришлось недолго. После часа медленного маневрирования «Жук» упёрся в непроходимую трещину. Стан крутанул вправо, вновь светанул дальним – трещина уходила за пределы видимости. Влево – то же самое.

      – Как бритвой полоснули, – заметил ксенозоолог. – Неспроста это.

      – Нас отрезали от Города, – сказал пилот.

      – Это, Макс, прямое доказательство, что нам необходимо в него попасть, – хмурый Бертран выбирался из башенки. – Стан, выруби свет. Надевайте плащи и респираторы, посмотрим глубину провала. Сандра, оставайся в вездеходе.

      Это, Алекс, никакое не доказательство, подумал пилот, но спорить не стал.

      На сей раз «Жук» не распахивал беспечно свои закрылки – выбирались через аварийный люк. Холодный ветер тянул по тускло фосфоресцирующей псевдопочве коричневую позёмку с сухим шипением: казалось, тысячи змей скользят во тьме, стремясь к неведомой цели. Впрочем, тьма не столь непроглядна – Ипсилон D вышел из конуса тени Одиссея, в его призрачном, но ровном свете можно было даже разглядеть уродливые кроны «деревьев». Бертран и рыбак светили фонарями в глубь расселины и переговаривались – искажённые встроенными в респираторы микродинамиками голоса звучали странно и неразборчиво.

      – Метров двадцать, отец, – проквакал сквозь респиратор Стан. – Что делать – ума не приложу. Разве что…

      Что именно – рыбак не договорил, глаза его остекленели и, казалось, выпучились, словно у морского ракообразного. Пилот обернулся.

      Ну, вот и всё, подумал он. Пришло время выбора. Пора решаться.

      – Стрикеры к бою, – крикнул пилот и для верности встряхнул ксенозоолога за плечи.

      – А? Что? А! Мигом! Я мигом, отец!

      И скрылся в вездеходе.

      Пилот медленно двинулся вдоль края расселины – туда, где возвышалась окутанная свечением огромная фигура. Не дойдя двух десятков шагов, остановился, глядя снизу вверх.

      Шива, как ему и полагалось, сидел в позе лотоса. Трёхликую голову с высоким пучком волос венчала сверкающая корона, она и отбрасывала отблески на меднокожее тело, золотые ручные и ножные браслеты, массивные серьги в ушах и обвившуюся вокруг синей шеи нагу. Одна пара рук – в мудра «преподнесение даров». В высоко вознесённой верхней правой – посох анкуша. Лик, обращённый к пилоту, искажён свирепой гримасой, и багровой яростью