Боргильдова битва. Ник Перумов

Фригг. Опустив голову, позволил жене увести себя во внутренние покои.

      – Что тревожит тебя, муж мой? – поданы яства, сама Фригг достала гребень, села рядом с молчаливым супругом, принялась расчёсывать ему спутавшиеся за время скачки волосы.

      – Руны. Руны ётунов, – коротко и угрюмо, взгляд в пол. Фригг горда и своенравна, однако знает – есть моменты, когда Отцу Дружин лучше не противоречить. – Они необычны. Знак тревоги…

      – Скажи мне, поделись, и ноша твоя облегчится, – поклонилась, как и положено знающей своё место жене.

      Нет. Не время. Могущественна Фригг и почитаема среди асиний с асами; но всё равно, она женщина. Как и мать Локи. Женщина, её прорицание сильно; а битва – дело мужей. В том, что предстоит именно битва, Отец Дружин не сомневался.

      Осталось лишь определить, где и когда.

      Он привык сам выбирать врагов. Упреждать их, наносить удар внезапно. Те же великаны – сильны, могучи, но не привыкли сражаться сообща, и Носитель Молота расправлялся с их лучшими богатырями поодиночке. Дальние слишком упирают на магию, словно страшась честного боя, и мастера народа гномов научились делать зачарованные клинки, пряча руны в толще прокованного металла, так, что мечи эти умеют разить созданное колдовством и неуязвимое для обычной стали.

      Так было, так есть. Но останется ли так?

      Ибо ётуны трудятся все вместе, повинуясь единой воле. Породившая Локи никогда не правила ими, у гримтурсенов вообще старшие в семьях имели власть лишь над ближней роднёй. Что же заставило инеистых великанов изменить всегдашнему обычаю? И что значат эти странные, перекорёженные руны?

      И не изменилось ли чего на дальнем юге? Быть может, там тоже творится нечто небывалое, неслыханное от века?

      Фригг молча взглянула на склонённое чело супруга. Покачала головой и тихо вышла; дверь покоя затворилась, а Отец Дружин даже не поднял взгляда.

      …Собравшиеся на совет асы выслушали владыку Асгарда в молчании. Присмирел даже неугомонный Локи.

      – Ты, Одаривающий.

      – Следует, чтобы брат Бюллейста отправился б к своей матери и вызнал бы все подробности.

      – Она не ответит, – проворчал Локи, отводя взгляд. – Даже на порог не пустит.

      – Ты, Молчаливый, – прервал хитроумного аса Отец Дружин.

      – Следует, чтобы владыка Бильскирнира отправился бы на север и пленил Лаувейю. Здесь, в Асгарде, мы узнаем всё.

      – Пленить мою мать? – вскинулся Локи.

      – Чтобы жил Асгард, – отчеканил владетель железного башмака.

      – Чтобы жил Асгард, – один за другим кивнули слепой ас, пасынок Фригг, и длиннобородый владыка поэтов.

      – Стойте, стойте! – Тор, устрашитель великанов, воинственно задрал рыжую бороду. – Мой Мьёлльнир сокрушит любого из рода гримтурсенов, что правда, то правда. Но много ли толку, если я притащу сюда пленницу? Она не станет говорить.

      – Что нельзя вырвать силой, можно узнать чарами, – раздался низкий голос Мудрого Аса. – Я согласен