Тот, кто стоит за плечом. Олег Рой

на суровое выражение лица, улыбались. Директор был молод, ему не исполнилось и сорока. И он еще помнил собственные проделки…

      А через день ребята из одиннадцатого «Б» курили за школой. Не на пятачке, а подальше, там, где от асфальтированной площадки к железобетонной ограде больницы тянулся школьный сад – десятка полтора старых извилистых яблонь, которые, казалось, специально когда-то обрезали, чтобы на них легче было залезать ребятне. Ни одного яблока на ветвях, разумеется, не было – их еще до начала учебного года собирали вечерами старушки из окрестных домов.

      Мишка показывал ребятам растяжку. Растяжка у него действительно была отличная, пять лет занятий восточными единоборствами давали о себе знать. Он задирал ногу почти до вертикали и наносил два-три удара по веткам яблонь, твердо стоя на другой ноге. Занятый этой демонстрацией, он не заметил, как рядом оказался Марат.

      – Ого, шестой дан, черный пояс! – проговорил он то ли с восхищением, то ли с издевкой.

      Ребята напряглись – что охраннику от них надо? Гравитейшен опустил ногу, несколько раз подпрыгнул, разминаясь, как перед атакой.

      – Давай отойдем в сторонку, типа поговорим, – предложил ему Марат.

      Они отошли шагов на десять, встали друг против друга.

      – Слушай, Гравитейшен, – негромко и дружелюбно проговорил охранник. – Ты это… Ну, в общем, извини, что я тебя попалил. Не хотел, правда.

      – Да ладно, – махнул рукой Мишка.

      – Без обид?

      – Ясный пень.

      – В общем, знай, – сказал охранник. – Если тебе что-нибудь понадобится – ну, помощь там какая, поддержка, хоть в школе, хоть вне школы, – можешь рассчитывать и на меня, и на наших ребят. Понял?

      Гравитц кивнул.

      – Ну а если нам что понадобится – мы тогда к тебе тоже типа с просьбой. Не откажешь?

      Миша мотнул головой.

      – Ну и лады. Давай пять.

      Марат протянул огромную лапищу, Мишка пожал ее, стараясь, чтобы рукопожатие вышло как можно более крепким. Но с тем же результатом он мог бы сжать стальную рельсу. Марат улыбнулся ему, поднес ко лбу два пальца и резким движением отдернул их – так в американских боевиках отдают друг другу салют супергерои.

      – Гравитейшен!

      Повернулся на каблуках и пошел прочь.

      – Ну, чего он? – подскочили к Мише ребята.

      – Вроде как извинился, что меня подставил. – По всему виду Гравитца было ясно, что его так и распирает от гордости.

      – Ну и правильно. Значит, хороший мужик.

      – Мне он всегда нравился…

      С тех пор, когда Миша Гравитц попадал в поле зрения Марата, он становился во фрунт и с неизменным «Гравитейшен!» отдавал американский салют. Тот в ответ тоже щелкал каблуками, делал ответный жест и в такт охраннику выкрикивал:

      – Робеспьер!

      Марату это явно нравилось.

      Вот и сейчас он едва заметно улыбнулся – не так, как на подкол Снежной Королевы, а почти по-человечески… Но тут же лицо Марата дрогнуло, рот исказился волчьим оскалом, а глаза на миг заволокло пеленой