Трещина во времени. Мадлен Л`Энгл

и Деннис, ее десятилетние братья-близнецы, вернулись из школы на час раньше и тоже набросились на нее с упреками:

      – Драка – это наше дело, а не твое! – заявили они.

      «Недотепа, – мрачно рассуждала она про себя. – Вот что они скажут мне сейчас. Мама не скажет. А они скажут. И все остальные тоже. Если бы папа…»

      Но она до сих пор не могла думать о нем без слез. Только ее маме удавалось говорить о папе как ни в чем не бывало: «Когда твой папа вернется…»

      Вернется откуда? И когда? Неужели мама не знает, о чем шепчутся у нее за спиной? И наверняка это ранит ее так же больно, как Мэг. Но даже если это и так, она никогда не подавала виду. И никогда не теряла свой безмятежный вид.

      Мэг бесило то, что она не умела напустить на себя такую же безмятежность. Ну почему она так глупо выдает свои чувства?!

      Стекла в окне задребезжали под новым ударом ветра, и она плотнее запахнулась в одеяло. Котенок, свернувшийся пушистым серым клубочком у нее на подушке, лениво потянулся и зевнул, показав розовый язычок, снова спрятал мордочку под лапку и заснул.

      Все в доме спали. Все, кроме Мэг. Даже Чарльз Уоллес, ее «тупой младший брат», которому непостижимым образом всегда становилось известно, что Мэг не спит и что ей плохо. Тогда он на цыпочках поднимался на чердак, чтобы ее утешить. Но в эту ночь Чарльз Уоллес так и не проснулся.

      Как они только могут сейчас спать?! Весь день по радио повторяли ураганное предупреждение. Как они могли бросить ее на разболтанной медной кровати на чердаке, где крыша такая ветхая, что ее запросто может сорвать ветром? А вдруг ее унесет сейчас вместе с крышей в ночное небо, в непроглядную тьму, где никто ее не разыщет?

      От этих мыслей дрожь пробрала Мэг с новой силой. Она отчаянно попыталась успокоить себя, повторяя, что это она сама уговорила маму позволить ей занять спальню на чердаке. И мама согласилась, потому что она самая старшая. А значит, это было привилегией, а не наказанием!

      – Только не во время урагана – тогда это никакая не привилегия! – не выдержав, выкрикнула девочка. Она скинула одеяло и встала. Котенок лениво потянулся и уставился на нее огромными безмятежными глазами.

      – А ты спи себе! – велела Мэг. – Радуйся, что ты котенок, а не такое чудище, как я!

      Она посмотрела на свое отражение в зеркале на дверце шкафа и состроила ужасную рожу, выставив напоказ скобки на зубах. Машинально напялила очки и взъерошила свои непокорные волосы, так что они встали дыбом. От этого зрелища у нее вырвался такой шумный вздох, что на миг даже не стало слышно рева урагана.

      Широкие деревянные половицы неприятно холодили ноги. В щели в рамах врывался ледяной сквозняк, несмотря на все уплотнители и ставни. Она слышала, как завывает ветер в дымоходе над камином. Здесь, наверху, было отлично слышно, как взлаивает Фортинбрас, их большой черный пес. Наверное, бедняга тоже испугался. Но на кого он так лает? Фортинбрас никогда не поднимал шум без причины.

      Очень некстати ей вспомнилось, что, когда она зашла на почту забрать письмо, там все только и говорили, что о каком-то бродяге, который якобы украл дюжину простынь с