Точная формула кошмара (сборник). Жан Рэ

человек по имени Дуседам.

      – Анахарсис.

      – Как? Еще раз!

      – Анахарсис… В нашем роду это имя передается от отца сыну.

      – В бога душу! – возопил Дуседам своим сотоварищам. – Ты что, Дуседам? – изумился кто-то.

      – Подавиться мне своим ночным колпаком, если это не перст судьбы! – Ну-ка ты, сальный бурдюк, в чем дело? – приказал черноволосый.

      – Терпение, господин Ансельм, – с насмешливым почтением отозвался жирный тип, – надобно кое-что припомнить, сообразить…

      – Под виселицей будешь припоминать и соображать, наставничек чертов! – загремел господин Ансельм.

      – Анахарсис, – неизвестно кому поклонившись, объяснил Дуседам, – философ скифского происхождения, жил в VI веке до Рождества Христова, объездил все аттические острова и пытался учредить в Афинах культ Деметры и Плутона. В дела божественные соваться не всегда безопасно, и потому затея Анахарсису дороговато обошлась – беднягу удушили.

      Владелец «Фены» ничего не понимал и, чувствуя, что слабеет, снова заговорил – на сей раз о кошмарных видениях туманного острова.

      Слушая его, Дуседам вдруг принялся вопить и жестикулировать.

      – Вот оно! – радостно осклабился он. – Друзья мои, обещаю вам золота полный трюм! Анахарсис, глашатай божественной воли, через последнего потомка завершает свою миссию. Так значит, века и тысячелетия фантомам не помеха!

      Господин Ансельм озаботился:

      – Уточни, в каком направлении двигалась тартана последние часы.

      – Прямо на юг, – едва слышно прошептал раненый, когда Дуседам перевел вопрос.

      – А что?

      – Пассажиры нам не нужны, – порешил господин Ансельм.

      – Видно, Анахарсисам на роду написано удушение, – захохотал толстяк Дуседам.

      Разговора Анахарсис не понял, но угадал свою участь – лица людей, подаривших ему час жизни, были неумолимы.

      Моряк зашептал молитву, которую ему не суждено было дочитать в этом мире.

      Прежде чем вернуться к рассказу Дуседама Старшего, я представляю читателю первую часть повествования Жан-Жака Грандсира. Как уже сказано, его исповедь-воспоминание наиболее важна для нашей истории: пожалуй, все ужасы Мальпертюи так или иначе сопряжены с трагической судьбой Жан-Жака Грандсира.

      Глава первая

      Дядюшка Кассав отходит

      Тот, кто постигает тайну своей смерти, а живущим оставляет тайну своей жизни, обкрадывает и жизнь, и смерть.

СТЕФАН ЗАНОВИЧ

      Дядюшка Кассав скоро умрет.

      Белоснежная, то и дело подрагивающая борода ниспадает на грудь, сам дядюшка утопает в красной перине. Ноздри втягивают воздух, словно он напоен сладостными ароматами, огромные волосатые руки готовы вцепиться в любую добычу. Служанка Грибуан, принесшая чай с лимоном, выразилась так:

      – Вещички упаковывает.

      Дядюшка Кассав услышал.

      – Пока еще нет, женщина, пока еще нет, – ухмыльнулся он.

      Прислуга