Вся правда. Татьяна Веденская

чурбан. Ест, спит, пьет и гуляет по девкам. Пустая и бессмысленная жизнь.

      – А родители, как они относятся к театру?

      – Ужасно. Ты не представляешь, как они меня порой достают.

      – Понятно. А парень у тебя есть?

      – Да полно, – застеснялась я. Но он так как-то просто и душевно разговаривал, что из меня выпадали все новые и новые подробности моей жизни.

      – Еще кофе?

      – Ты знаешь, у нас к Кафке просто уникальные декорации сделаны. Это твоя работа?

      – А как же. Моя. Даже взяла каких-то призов за самобытность. Но это просто случайность. Никогда не знаешь, что сработает. Может и Кафка, а может и акварельный набросок, который ты навалял за пять минут перед сном, чтобы просто передать радость от встречи с любимой девушкой.

      – У тебя есть девушка?

      – А тебя это удивляет? Я так невероятно страшен, что девушки меня должны обходить десятой дорогой? – рассмеялся он.

      – Нет, ну что ты. Ты очень даже красивый. И такой интересный, – залепетала я. И кстати, совершенно искренне. Что-то в нем такое было, что делало его невыносимо привлекательным. Именно как-то по-мужски привлекательным. Шершавые ладони, постоянно смеющиеся карие глаза, широкая мужская грудь.

      – Как много эпитетов! Прямо-таки примусь сейчас краснеть.

      – Ерунда.

      – Алиска ты чего тут торчишь? На пластику не пойдешь?

      – Почему? – уставилась я на Костика-Щепку. Он был моим ровесником, мечтал о славе и прочих лаврах, мы порой с ним вместе разыгрывали разные глупые сценки и бодрили друг друга заверениями в обоюдной гениальности.

      – А она уже началась! – с укоризной произнес он.

      – Иди, Алиса, иди. Плохо прогуливать уроки. – Ехидно напутствовал меня Артем и ушел. Я почувствовала необъяснимое раздражение.

      – Что ты лезешь? Я тебя просила меня дергать? Ведь я же с человеком разговаривала.

      – Это с Темкой, что ли?

      – А что, вы с ним так близко знакомы? И давно? – навалилась я на него.

      – Да нет, просто сталкивались на репах, – репы – это у нас репетиции сокращенно.

      – Ну и зови его Артемом. А еще лучше, по отчеству.

      – Пошли уже, все с тобой ясно, – примирительно буркнул Костик. Мы отправились в зал и там, на сцене в черных трико гнулись и крутились, смешно и нелепо подражая гутаперчивым гимнастам. Режиссер не оставлял надежды сотворить из нашего студентообразного стада сонмы акробатов и балерин. Пластику я не любила совсем, а с этого дня перестала ее переносить вовсе. Артем на глаза мне не попадался. Этот факт расстраивал меня более ожидаемого. Гораздо более. Я по правде говоря, постоянно высматривала его среди блуждающего по театру народа. Не попадался еще неделю, пока однажды он не проехал мимо меня на своей машине. В машинах я не разбиралась, поняла только, что это какая-то советская модель. Но моим, например, предкам, не светила и такая. Когда-то мой папа пытался извернуться и отложить из своей инженерной зарплаты сумму, достаточную для приобретения запорожца. Но мы с братишкой наперебой требовали то брюк, то курток, то ботинок. И в парке мы не могли гулять