Невозвратимое. Алиса Арчер

Уварова. Утром 15 августа 2013 года он не открыл двери сотруднице социальной службы и она, решив, что ее подопечный скончался, вызвала полицию и скорую помощь. Полицейские прибыли первыми, вскрыли дверь и прошли в квартиру. Женщину они оставили в коридоре дожидаться врачей, и она видела, как они вошли в комнату. Вскоре туда же прошли и медики. Соцработник ждала около часа и, заглянув в комнату, обнаружила, что там никого нет. В тот день в аномалии пропали еще три наряда полиции, пока не стало ясно, что в комнату лучше не заходить.

      – Что с женщиной сейчас? – встрепенулся Сорокин. – Информация об аномалиях засекречена и не подлежит разглашению.

      – Разве генерал Бельский не ознакомил вас с протоколом «С»?

      – Нет, – Сорокин с вызовом посмотрел на Вяземского. – Он не успел ввести меня в курс дела и сказал, что я получу всю информацию на месте.

      «Хрен ты получишь», – злорадно ухмыльнулся внутри себя Вяземский. А вслух произнес:

      – В таком случае я предлагаю пройти в мой кабинет. Все материалы об аномалиях находятся там.

      Поднявшись на второй этаж, они прошли сквозь огромное ярко освещенное помещение, где за многочисленными столами сидели сотрудники ЦИА. Вершинин жадно осматривался вокруг, словно боясь пропустить что-то важное. Сорокин, напротив, по сторонам не смотрел. Шел, высоко подняв голову, с надменным видом человека, вкусившего собственной значимости.

      Исподтишка наблюдавший за ними Вяземский думал о том, какими разными будут чувства этих людей, когда они узнают, как мало у них осталось времени. Безусловно, они оба испытают страх. Но страх Вершинина будет многогранен, смешан с разочарованием и сожалением о том, что он не успел понять, чего не успел совершить. Страх Сорокина будет бесплодным, не способным породить сожаление о несделанном. Он будет слепым, уродливым, опустошающим душу кошмаром. Но ни то, ни другое чувство не будет похоже на то, что испытывал сам Вяземский. Он не был религиозен, но иногда ему казалось, что его собственный страх имеет привкус воздаяния.

      Он дошел до дверей, открыл замок магнитным ключом и жестом пригласил своих гостей войти внутрь. Обвел взглядом увешанные расчетами стены, стопки бумаг и графиков, разбросанные по полу. Профессор часто бывал небрежен, когда увлекался чем-то, но сейчас подметил, что беспорядок в кабинете наводит на мысли о безумии его обитателя. Впрочем, его это не слишком волновало. Реальность, в которой он оказывался сумасшедшим, была несоизмеримо лучше той, что ждала их в будущем. Если будущим можно было назвать те немногие дни, что им оставались.

      Вяземский подошел к столу и отыскал среди бумаг копию отчета, отправленного Бельскому неделю назад.

      Протянул его Сорокину и отрывисто произнес:

      – Читайте.

      Вершинин, внимательно изучавший в это время витиеватый график на стене задал вопрос:

      – Профессор, что это?

      – Схема движения объекта внутри аномалии. Мы использовали датчики движения, чтобы отслеживать