Мое второе "Я". Игорь Николаевич Харкевич

сейчас добавим освещение.

      – Снаружи вспыхнули причальные прожекторы, и у меня захватило дух.

      Шлюз находился по центру корабля, а вокруг кольцом располагались двигатели. Причем такие, как установлены на перехватчиках малого радиуса действия. Только на перехватчике их два, а здесь восемнадцать раз по два. Причем сам корабль ненамного тяжелее.

      Я еще раз окинул взглядом громадное двадцатиметровое кольцо. Совсем недавно там внутри бушевало термоядерное пламя. Принцип действия у них был простой: радиоактивный изотоп водорода нагревался лазером до звездной температуры, происходил небольшой термоядерный взрыв в магнитном поле, затем поле выбрасывало продукты взрыва вдоль оси двигателя.

      Надолго задерживаться здесь не стоит. Скорее всего, фон приличный.

      Но в свете прожекторов стал отчетливо виден кривой железный зуб с оторванным краем, торчащий в обшивке. Неудивительно – с такими двигателями можно было бы разворотить пол-астероида, а не только стыковочный узел.

      Изображение с камер скафандра передавалось в рубку. Правда, при разборках с трупом я предварительно камеры отключил. Аде ни к чему такое зрелище. У нее и так после увиденной руки с желудком не в порядке.

      – Видите повреждение?

      – Вытащить сможешь?

      – Попробую.

      Подобравшись к зубу, я стал методично молотить его железякой. Никакого эффекта. Масса железки мала. Да еще скафандр здорово мешал. На базе я такую железяку выдернул бы в два счета голыми руками. А здесь никак.

      – Профессор, попробуйте покачать створками, может, вылезет.

      – Это происходит постоянно, ты просто не замечаешь. Она вылезла почти на два миллиметра. Стучи давай.

      На два миллиметра? Как же это я сразу не заметил? Бормоча себе под нос ругательства, я принялся снова колотить по «зубу» железкой. И она сдвинулась! Створка дрогнула: сначала в одну, потом в другую строну, потом «зуб» выскочил из рваного отверстия, и я еле успел увернуться от зазубренного края.

      – Так, ребята, готово! – бодро отрапортовал я, – эй, не закрывайте люк!

      Створки диафрагмы почти сомкнулись, но тут же разошлись опять в разные стороны, а между ними нежно белела пуповина моего фала.

      – Не ори. Надо было проверить работоспособность.

      – А нельзя проверить, когда я буду внутри корабля, а не снаружи?

      – Можно, заходи.

      – Ну спасибо.

      – В том же ящике пена-герметик. Возьми и проверь герметичность шлюза.

      Я порылся в ящике, нашел баллон с пеной, затем внимательно

      осмотрел закрывшуюся диафрагму. Вроде прилегает плотно, по всей поверхности уплотнителя. Я нанес пену на все стыки и скомандовал поднять давление. Пена держала везде, кроме неисправной створки. В том месте, где я молотил створку железякой, пена потихоньку просачивалась в космос. Ну и черт с ней. На базе отремонтируем. Я, не жалея, залил неисправное место пеной, понаблюдал, как она стала застывать. Давление в шлюзе держалось на прежнем уровне – 0,2. Хорошо. Теперь можно и отдохнуть.

      Возле шлюза