Стезя смерти. Надежда Попова

молча кивнул, начиная всерьез опасаться, что и впрямь выйдет отсюда навьюченным – выдумка у Фридриха была неуемная. За что, собственно, и ценили…

      – Как тебе это? – судя по довольной физиономии мастера, наперсный крест величиной с пол-ладони был чем-то и вовсе редкостным; Курт настороженно взялся за цепочку, повертывая разными сторонами, и, наконец, спросил:

      – Давай, Фридрих, не томи. Что это?

      – Нажми на камень в перекрестье.

      Он надавил, уже предчувствуя, что будет, но все же едва не пропоров себе ладонь выщелкнувшимся лезвием.

      – Ну как?

      – Господи… – вздохнул Курт, кладя крест на стол. – Ты ректору это показывал?.. И что он сказал?

      Фридрих погрустнел, пожав плечами, и криво улыбнулся:

      – Хоть не велел разобрать – и то ладно… Я думаю показать кардиналу, ему должно понравиться. Еще посмотришь?

      – Все, – поднял руки Курт. – С меня хватит. Пока ты мне не подсунул отравленного Аристотеля, я лучше пойду. Испытаю арбалет, да и выспаться бы перед дорогой…

      – Зря, – на миг ему даже стало жаль мастера – похоже, к тому и впрямь мало захаживали, и похвастать своими изысками Фридриху доводилось нечасто. – У меня еще много любопытного… Ну, как знаешь. Распишись в получении.

      Глава 1

      Вот уже четверть часа Курт сидел на табурете у стены, наблюдая за тем, как Вальтер Керн, его руководитель и наставник в следовательском деле на неопределенный срок, разбирает его верительные грамоты; и он много отдал бы за то, чтобы знать, что же там написано – свиток, врученный Керну, был довольно внушительным…

      Курт пытался отслеживать лицо начальства – при начале чтения оно было хмурым и недобрым; можно было догадаться, что сейчас Керн читает о том, как девятилетний сирота, удрав из дома тетки (не отличавшейся, правда, добрым нравом и любовью к ближнему), связался с уличной бандой, последствием чего, помимо грабежей и краж, стали четыре убийства и смертный приговор. Потом на лице начальствующего отобразилось равнодушное недоверие; стало быть, Керн дошел до описания того, как малолетнего злоумышленника взяла на перевоспитание Конгрегация. Следующие несколько страниц, очевидно, описывали бытие курсанта Гессе в академии – по временам Курт ловил на себе оценивающий взгляд и выпрямлялся, стараясь выглядеть невозмутимым. Когда глаза начальника остановились на его перчатках, он понял, что чтение близится к концу, и подобрался, готовясь отвечать на вопросы, которые неминуемо должны были возникнуть…

      Наконец, отодвинув свитки в сторону, Керн шумно вздохнул, опершись о тяжелый стол локтями, и уставился на новичка в упор.

      – Знаешь, я помню, как создавалась ваша академия, – сообщил обер-инквизитор, и Курт так и не смог заключить по его голосу, какое впечатление произвело на начальство все прочтенное. – Я был убежден, что из этой затеи ничего не выйдет. Сосредоточить в одном месте сотню малолетних сволочей в уповании сделать их людьми – это было безумством.

      Курт безмолвствовал, ожидая продолжения