Стезя смерти. Надежда Попова

сел рядом, глядя неотрывно в лицо духовника, и тот вдруг грустно усмехнулся:

      – Я неважно выгляжу, верно?

      Курт смутился, опустив взгляд, и пробормотал тихо:

      – Вы всегда меня знали лучше меня самого, отец…

      – Ой ли… – посерьезнев, вздохнул отец Бенедикт. – Ты понимаешь, зачем я хотел говорить с тобой?

      – Наверное, понимаю. Рай кончился, пора возвратиться к делу.

      – Не хочется?

      Курт вскинул взгляд, покачав головой уверенно и решительно.

      – Нет, я не это имел в виду. Да, вернуться… домой… было здорово, но это не означает, что я не желаю приступать снова к службе. Praeterita deсisa[2], я вполне оправился и…

      – Оправился ли? – осторожно спросил наставник, и он умолк, глядя в пол у своих ног. – Ты помнишь, о чем мы говорили с тобой, когда ты выздоравливал? Ты обещал подумать.

      – Обещал, – кивнул Курт. – Но также сказал, что уверен в неизменности уже тогда принятого решения. Я не желаю сидеть в архиве – за бумагами, книгами, чернилами…

      – Тем не менее я снова хочу спросить – тебя все еще прельщает работа следователя? После всего пережитого?

      – Тогда и я спрошу снова – вы уверены, отец, что после всего этого следователь из меня будет никудышный?

      – Господь с тобой, я так не думаю… – отец Бенедикт тяжело вздохнул, кивнув: – Хорошо. Пусть так. Возвращайся на службу. Однако есть некоторые изменения; скажу сразу, ты ни в чем не повинен. Просто провели… что-то вроде всеобщего совещания, где было решено, что мы, кажется, ошиблись, отсылая выпускников в одиночестве на новое, не обжитое Конгрегацией место. Ведь, не дай Бог, возникнет сложная ситуация – и новичку придется дожидаться помощи днями, как тебе, не зная, что делать…

      – …и, быть может, более опытный дознаватель сразу увидел бы то, чего не разглядел я, – невесело договорил Курт; наставник развел руками:

      – Приходится допускать и такую вероятность. В любом случае, мальчик мой, вывод один: надо работать иначе.

      – Id est[3]… – начал Курт нерешительно, и тот кивнул снова:

      – Да. Теперь ты отправишься в город, где уже есть наши братья – наберешься опыта, обкатаешься, а уж после будет видно, где и как ты продолжишь, если все еще сохранишь тягу к службе инквизитора… Думаю, Кёльн – самое подходящее место.

      Курт замер, не говоря ни слова, все так же уставясь в камни пола; минута прошла в абсолютном безмолвии.

      – За что вы со мной так? – спросил он, наконец, тихо; отец Бенедикт вздохнул, опустив ладонь на его руку, тоже понизил голос:

      – Praeterita decida – так ты сказал? Я вижу, что оно осталось с тобою… Но бегать от прошлого нельзя вечно, мой мальчик. Когда-нибудь оно вернется к тебе само, и, как это всегда бывает, внезапно, когда ты менее всего этого ждешь. Иди к нему сам. Посмотри на него; быть может, не так все и страшно…

      – Не страшно?.. В этом городе, отец, две семьи, потерявшие близких, и

2

Прошлое прошло (лат.).

3

То есть (лат.).